Серая гора

— Причем он у него не один. И он прекрасно знает, как пользоваться оружием, — вставил Честер.

— И вы за него боитесь?

Честер и Мэтти неуверенно заулыбались.

— Да нет, не то чтобы очень, — ответил Честер. — Он знает, что делает. И может о себе позаботиться.

— Как насчет того, чтоб выпить кофе на крыльце?

— Хорошая мысль. Пойду поставлю чайник, — сказал Честер, поднимаясь из-за стола.

Саманта прошла вслед за Мэтти на крыльцо, где уселась в плетеное кресло-качалку. К ночи сильно похолодало. На улице ни души; во многих домах света в окнах не было.

От вина Саманта окончательно осмелела и спросила Мэтти:

— И что же произошло с этим иском?

— Спорная ситуация разрешилась в прошлом году. Было достигнуто конфиденциальное мировое соглашение.

— Ну хорошо, если ситуация разрешилась, почему его до сих пор преследуют?

— Потому, что он их враг номер один. И когда его вынуждают, способен пустить в ход любые, даже самые грязные средства. И компании это знают.

Появился Честер, принес поднос с кофе, поставил на столик и ушел мыть посуду. Саманта, покачиваясь в кресле, отпила несколько глотков, потом почувствовала, что ее клонит в сон.

— У меня в машине сумочка с ночными принадлежностями, — сказала она. — Пойду принесу.

— Я с тобой, — сказала Мэтти.

— Но ведь нас пока вроде бы никто не преследует?

— Нет, дорогая. Мы в безопасности.

И обе они скрылись в темноте.

Глава 7

Двое джентльменов справа от нее глотали виски и лихорадочно обсуждали способы спасения Фанни Мэй.[8] Трое слева, по всей видимости, работали в Министерстве финансов, ставшем эпицентром коллапса. Они заливали в себя мартини без всякого уважения к налогоплательщикам. Во всех уголках бистро «Венеция» шли разговоры исключительно о конце света. Какой-то болтун у нее за спиной во весь голос пересказывал свой сегодняшний разговор со старшим советником по проведению предвыборной кампании с участием Маккейна и Пэйлин. Якобы он дал целую кучу ценнейших советов, но опасался, что их не примут в расчет. Два бармена сокрушались по поводу рухнувшего рынка ценных бумаг, словно сами потеряли миллионы. Кто-то вещал о том, что Федеральная резервная система могла бы предпринять те или иные шаги, что у Буша никуда не годные советники, Обаму интересуют лишь результаты экзит-поллов, «Голдман Сакс»[9] отчаянно нуждается в наличных, а заказы на промышленные товары в Китае резко сократились.

Саманта находилась в эпицентре этой бури, пила диетическую колу и ждала отца, который уже довольно сильно опаздывал. Вдруг она подумала о том, что, пожалуй, ни один из жителей Брэйди не имеет ни малейшего представления о том, что мир находится на грани финансовой депрессии. Возможно, именно горы защищают это место, надежно изолируют его от всей остальной страны. Или же они уже настолько давно живут в этом депрессивном состоянии, что еще одна катастрофа для них ничего не значит. Тут у нее завибрировал мобильник, и она достала его из кармана. Звонила Мэтти Уатт.

— Как доехала, Саманта? — спросила она.

— Отлично, Мэтти. Я уже в Вашингтоне.

— Хорошо. Послушай, мы только что провели совещание, и все члены совета единодушно проголосовали за тебя. Сегодня днем провела собеседование еще с одним претендентом, довольно нервным молодым человеком. Да, он тоже из твоей фирмы, но, думаю, нам не подходит. У меня сложилось впечатление, что он просто уселся в машину и поехал куда глаза глядят, лишь бы убраться подальше от Нью-Йорка. И я не уверена в его стабильности. Ни я, ни Донован не увидели в нем потенциала, и ему отказали почти сразу. Когда сможешь приступить к работе?

— А с Роуми он не сталкивался?

Мэтти усмехнулась и ответила:

— Нет, не думаю.

— Мне еще нужно съездить в Нью-Йорк, уладить там кое-какие дела. Так что смогу быть в понедельник.

— Вот и отлично. Только предупреди меня накануне. Позвони.

— Ладно, спасибо, Мэтти. Ну, до встречи.

Саманта увидела отца и отошла от стойки бара. Официантка подвела их к столику в углу, подала меню. Народу в ресторане было полно, отовсюду доносились нервные, возбужденные голоса. Минуту спустя к ним подошел управляющий во фраке и мрачно заявил:

— Прошу прощения. Но этот столик занят.

Маршал грубо рявкнул в ответ:

— Извини, приятель, не понял?

— Прошу вас, сэр, пожалуйста, не могли бы вы пересесть за другой столик?

В этот момент на улице, рядом с рестораном, остановился караван черных внедорожников. Дверцы распахнулись, из машин высыпала целая армия агентов. Саманта с Маршалом отошли от столика и вместе с другими посетителями наблюдали за этим цирком через витрины. Такое шоу — явление в Вашингтоне довольно обычное, и в тот момент все лишь гадали, кто же приехал. Может, сам президент? Или Дик Чейни? Что за шишка, о которой потом можно будет рассказать, что они удостоились отобедать с ней в одном ресторане? Наконец VIP-персона вышла из машины и ее провели внутрь, а остальные так и застыли, разинули рты и ждали.

— Кто это, черт возьми? — спросил кто-то.

— Никогда прежде не видел.

— Вроде бы тот парень из Израиля, ну, посол.