Серая Колыбель: Три

Богиня во мне человека не видит?

Я проклят, я шуткой сумел насолить

Настолько рогатой, что снова забрать

Святая девчонку решила и мстить

Тем самым за то, что мне веры не знать?

Доктор.

Пустая могила.

Лорд.

Пустая, и тело пропало из гроба.

Ни жить, ни покоиться с миром не даст

Богиня, чье сердце испортила злоба.

Кто… Кто ангелу, друг мой, за это воздаст?

Доктор.

Пустая могила – не Божья забава,

Как будто руками копали со дна…

Мой вывод ужасен, однако я здраво

Скажу Вам, что гроб свой открыла… она.

______________________________________

Акт 2.

Лорд.

Пойму я Вас, доктор, признайся Вы честно,

Что старость Ваш разум безжалостно бьет.

У Вас как, не знаю, но мне вот известно,

Что мертвый однажды уже не встает.

Доктор.

Что мертвое тело, преданное гробу,

Гниет, а душа продолжает гореть.

Когда-то ребенок покинул утробу

И с матерью вместе не принял он смерть.

Не чудо ли было, что тьму избежала

Столь слабая, рано рожденная дочь?

Возможно, проклятье ее и достало,

Но лимбо изгнало покойника прочь.

Лорд.

То было не чудо, а воля супруги.

Ее жизнь остыла, огонь дав другой.

И ангела нет здесь, поверьте, заслуги,

Ей жить предначертано было судьбой.

И как это: лимбо не приняло душу?

Доктор.

Не в силах принять, не смогла проглотить

Та бездна и, выплюнув снова наружу,

Позволила девочке мертвой ожить.

Доктор.

Вы слышите сами, какой бред несете?

Подобное молвить, уж лучше молчать.

Вы так мое сердце невольно добьете.

Доктор.

Но кто бы тогда мог ее откопать?

На многие мили мы с Вами остались

Последним, кто носит клеймо «человек».

И, лорд мой, не Вы ли недавно признались,

Что это проклятье на грешный наш век?!

Лорд.

Признался, однако какое проклятье

Поднимет того, кто давно умертвлен?

Я помню, ее пульс покинул запястье,

Ее труп в могилу был мной заключен.

Я помню ее бездыханное тело,

Без красок и жизни пустые глаза,

Как теплая кожа к утру охладела,

Последняя, помню, стекла как слеза.

За матерью вслед отошла, не иначе.

Доктор.

Скорее, вернулась к отцу в мир живых.

Найдите, прошу Вас, в своей Вы удаче

Хоть малую каплю поддержки Святых.

Вы грешник, однако Богиня Вас любит!

Неверный, однако хранимый Вы ей.

Проклятье нас с Вами, заметьте, не губит,

Последних и разных ее сыновей.

Лорд.

Могла бы оставить в живых, кто ей верен,

Кто знает молитвы и свято живет.

Скажи, почему я безбожен и скверен,

Однако же лимбо меня не зовет?

Доктор.

Не знаю, возможно, она Вам ответит,

Когда беспробудным уснете Вы сном.

Лорд.

С цветами у ада меня, что ли, встретит?

Доктор.

Уверен, Святая не чтит Вас врагом.

Кто знает про лорда, возможно, он больше,

Светлее любого из нас, докторов.

И пусть Вы кричите, что Бога нет, все же

Взгляните на небо, ведь нет там врагов!

Лорд.

Друзей там, однако, я тоже не вижу!

И если святая действительно есть,

То нимб она носит, скорее, как грыжу!

Скажите, а демон способен воссесть

На троне святого и мнить себя богом?

Не ласковой дланью, а лапой держать!

И, власть заимевши над нашим чертогом,

Решила в такую игру поиграть…

Оставить неверных и слепо молящих,

Вернуть из могилы покойника в свет.

Неверный поверит душою скорбящей,

Молящий же скажет, что демона след.

Доктор.

Скорее, неверный подумает: спятил.

А верный, увидев живых мертвецов,

Молитвы все вспомнит давно, что утратил

От страха, восторга пред силой Богов.

Лорд.

Я ужас не слышу, твой голос спокоен

От мысли, что мертвый способен ходить.

Ребенок, который давно упокоен,

Воскреснет, и это ты хочешь клеймить

Восторгом и силой безумной богини?

Доктор.

Как задал вопрос ты, отвечу я здраво.

Я рад, что сердечко умершей княгини

Забилось и снова жить дало ей право!

Но Вы же, напротив, боитесь увидеть,

Безмерно хотите, но страх Ваш сильней.

За что же себя можно так ненавидеть?

Лорд.

Я страшно виновен и как перед ней

Вести себя, право, уже и не знаю.

Ни мать, ни ребенка отец не сберег.

Дышу и за это себя осуждаю…

Быть может, беду я на них и навлек?!

Доктор.

Воистину адским деяние Ваше

Для кары столь жесткой обязано быть.

Души до краев переполнены чаши,

Должны темной кровью и жаждой убить.

Неужто с убийцей провел я все лето?!

Лорд.

И встретили осень в компании с ним!

Мой меч не извел невиновных со света,

Однако жесток был ко многим другим…

Кто вилы и копья в меня направляли.

К соседям, что город хотели мой взять.

Я лорд, у меня не должно быть морали,

Я тот, кто обязан всех нас защищать.

Однако защитник, как видите, жалкий.

Доктор.

Достойный правитель, хороший отец.

Безбожной, но все же надежной закалки.

Лорд.

Какой же Вы, доктор, порядочный льстец!

Доктор.

Давайте мне руку, с могилы холодный,

Болезненный ветер в доспех Вам свистит.

Теперь от земли Ваш ребенок свободный,

Уверен, она… эту кровь Вам простит.

Лорд.

Она-то, быть может, вину мне и спустит,

Но сам я навряд ли прощенье приму.

В объятья родные без трепета впустит,

Но в них невозможно дышать самому.

Доктор.

От счастья, от горя дыханье собьется?

От жуткой, но все же нелепой вины?

Вы знаете, грешник в грехе сознается,

Когда его разум и сердце пьяны

Вином или скорой возможной кончиной.

Но Вы же не пили, Вас смерть не зовет.

Однако решили по странной причине

Присвоить проклятья суровый исход.

Лорд.

Ты знаешь, но я иногда сомневаюсь,

Что дело имею я с божьим слугой!