Сердечные риски, или пять валентинок (СИ)

Гнусавый голос Киры, следовавшей за мной в туалетную комнату, отражался от стен узкого коридора, которым мы шли, и ударял в барабанные перепонки. От нее, от этих слов, покидающих ее жирно накрашенный рот, от мелочных мыслей и суждений я испытывала дискомфорт.

Резко дернув кран, я открыла воду, выдохнула, прекратила кусать губу изнутри и сосредоточилась на том, чтобы как можно быстрее и тщательнее помыть свою чашку, ложку и блюдце. Кира встала рядом, соприкоснувшись со мной локтями, и я отодвинулась. Делая вид, что целиком занята разглядыванием в зеркале нюансов своего макияжа, она продолжила:

- Артем вообще не вариант. По идее, у нас тут все варианты женаты. Есть только два холостых, пока держатся, - деланный смешок. – Ну, первый ты уже опробовала…

С режущим слух звоном ложка выпала из моих дрогнувших пальцев в раковину.

- А второй, - Кира не обратила внимания, кончиком мизинца растушевывая тени, - это Вадим. Мне достоверно известно, что, с тех пор как он в марте прошлого года разбежался со своей… Как там ее?... Соней, вроде бы. Собственно, они всегда больше друзьями казались, чем парой. Короче, с этих пор у него нет никого. А жених он завидный, м?

Я не смотрела на нее, краем глаза улавливая, что она погружена в разглаживание одной своей черной брови, затем другой. Фарс. Но чувствовала, с каким острым вниманием, едва сдерживаемым и все возрастающим возбуждением Кира отслеживает мою реакцию на ее слова. Особенно на последнюю фразу. В следующую секунду наши взгляды пересеклись в зеркале, в ее – вызывающая насмешка.

Удушающая ситуация. Скользнул по позвоночнику холод, будто за ворот блузки высыпали мелкие колкие льдинки. Закипало возмущение - зеркало отчетливо отразило пунцовые пятна на моих щеках.

Нет. В эту мерзость я не полезу. Она вольна развлекать себя любыми домыслами, я не прибавлю ей новых.

- Возможно, - мой голос прозвучал слишком отрывисто, поэтому я апатично пожала плечами, пыталась сделать свои движения плавными. Шагнула в сторону, освободив ей место возле раковины.

Запрокинув голову, Кира рассмеялась.

- Хочешь сказать, что тебе неинтересно? Да брось! – ее манерный тягучий голос отдавался от стен, окружая, давил и словно пульсировал в такт моей зарождающейся головной боли. – Вот ты точно ему интересна. Он с тебя глаз не спускает, я сама свидетель. Каждое слово ловит и каждое движение. Видимо, семейная какая-то тяга у них. Такая семейная…

- Видимо, - я метнула в урну влажный ком смятого бумажного полотенца, которым промакнула чашку и вытерла руки. – Побегу дальше. Было приятно с тобой поговорить. Я ценю людей с богатым воображением.

- О! – она театрально взмахнула рукой. – Ну тогда обязательно повторим.

Ее смех, азарт в глазах – и новый пик терзающей меня потребности отмыться. Растворить в воде грязь ее мнения, свое недовольство собой, человеческим несовершенством. Успокоиться, сконцентрироваться, слушая гул водного напора в трубах, грохот и шум струй.

… За десять минут до начала планерки мое лицо по-прежнему горело, желудок колол болью и холодные пальцы плохо слушались. Лишняя чашка кофе, крайне неприятный тет-а-тет с Кирой, оставивший ощущение приставших к коже нечистот, предстоящее собрание, когда снова придется столкнуться с вечно изучающими, тревожащими глазами своего начальника и отодвигать на задний план мысли о том, что слухи о нас с ним расползаются, обретая все более фантастичное содержание с каждой минутой, о том, что его присутствие и внимание ко мне означает напряг и бесконечные усилия держаться надлежаще естественно, избавиться от пут эмоций, неподобающих, в которых мне и не следует разбираться, – все это, по всей видимости, сказалось.

Мне полегчало только после того, как я пять минут простояла над раковиной, без конца окатывая лицо прохладной водой, смачивая и массируя виски.

***

- Арина Витальевна, задержитесь, пожалуйста, на пару минут.

Коротко посмотрев на своего начальника, изучающего какую-то распечатку, только что принесенную ему Кирой, я вновь выдвинула задвинутый было под брифинг-приставку стул, села.

Короткая экстренная планерка, по большей части посвященная текущим вопросам двух крупных акций, завершилась, оставив в моей голове сумятицу из информации. Хотелось уйти, сделать пометки в органайзере, разложить все по полочкам…

Что он собирается мне сказать? Что я не справляюсь и пока даже мизерного участия в подготовке промоутеров не могу принять?

Сложив сцепленные пальцы на столешнице, я задержала воздух в легких, собралась. Перехватила наглую многозначительную ухмылку Киры, оставшейся стоять рядом с Савельевым. Хладнокровно выдержала ее взгляд, чувствуя, как кровь болезненно стучит в висках.

- Хорошо. Сделайте еще один экземпляр, - Вадим поднял к ней лицо, вернул бумагу, а после направил внимание на меня.

Серые глубокие глаза. Ничего не выражают, будто ждут каких-то моих слов. Но это именно его я должна сейчас выслушать.

Кира, уходя, с тихим щелчком прикрыла дверь, Вадим тут же заговорил, отрывисто, но мягко: