Сердечный выстрел

— Давай, пошли! — повел рукой Фомин, показывая Крячкову на выход.

— Куда пошли?

— В железобетон.

— Да не звонил я Гуляеву!

— А кто звонил?

— Может быть, Катька?

Митьков открыл рот, возмущенно глядя на своего дружка. Одно дело — рассказывать, как было дело, и совсем другое — лгать и предавать.

А вот Маша отнеслась к этому предположению на удивление серьезно.

— Почему ты так думаешь? — без насмешки спросила она.

— Я не думаю, я видел.

— Что видел?

— Ну, трубу она положила.

— Куда?

— На полочку, на коробке передач. Там у меня телефон лежал.

— А видел откуда?

— Ну так я отлить… В смысле до ветру отходил, ага!.. Пивка баночку дернул, назад просилось…

— То есть пока ты ходил, Еремичева позвонила Гуляеву.

— Ну да.

— У нее не было своего телефона?

— Да нет, был…

— А она позвонила с твоего? Еще и вызов удалила?

— Я не могу это утверждать, но телефон мой она в руке держала. Это было как раз в районе трех часов. Даже не в районе, а в три часа… Я же говорил, что мы до трех катались. Я тогда в машину сел, а она сказала, что ей домой пора. Ну я на часы глянул, запомнил.

— А мне почему-то кажется, что ты врешь, парень! — глядя на Крячкова, мотнул головой Фомин. — Сам нагадил, а на девчонку сваливаешь. На свою девчонку.

— Да не гадил я! — Крячков приложил к груди обе ладони, скрестив одну на другой.

— Я не знаю, что там будет со Смальцевым, выживет он или нет, но даже покушение на убийство проходит по статье «убийство». Как думаешь, это серьезная статья?

— Да не знаю я ничего!.. — Крячкова трясло от страха за свою шкуру.

— Сам-то ты, может, и не убивал. Но наводку дал… Спасти тебя может только активное сотрудничество, — давил Фомин. — Повторяю, активное!.. Где Гуляев? — Он спросил так резко, что Крячков вздрогнул и вжал голову в плечи.

— Я не знаю… Правда не знаю!

— Собирайся!

— Куда?

— В Думу! Думу думать!

Следователь Храмцов находился в отделе полиции, когда Родион привел Крячкова. Ему на руки его и сдал, приложив к доставке свою версию происходящего.

— А где сама Еремичева? — спросил Храмцов, немолодой уже мужчина с юношеским румянцем на сытых щеках.

— Отправьте кого-нибудь, — пожал плечами Фомин.

Он понял, почему им с Машей не понравилась Еремичева и почему она врала. Она или просто сболтнула про Смальцева в разговоре с Крячковым, или намеренно позвонила Гуляеву, вспомнив о намечавшемся визите, в любом случае она оказалась втянутой в эту историю. Знала она, что произошло со Смальцевым, но не могла в этом признаться, потому и попалась на удочку. Ее тоже нужно задержать и допросить в официальной обстановке, но Родион собирался в Катары — за Гуляевым. Путь неблизкий, часа два туда, столько же обратно.

— Может, сами съездите? — Храмцов просительно посмотрел на Родиона.

— Ну, хорошо.

Но задержать Еремичеву Родион не смог: девушки не было дома. К нему вышла ее мать, больная, с красными слезящимися глазами.

— Уехала Катя, — сиплым голосом сказала она.

— Когда? На чем? С кем?

Еремичева могла уехать сама. Собрать вещи, пешком до станции, там сесть на автобус.

— Да подъехал кто-то.

— Кто? На чем?

— Не знаю, но, может быть, Генка.

Крячков за Еремичевой заехать не мог, тогда кто? И почему?

— Что сказала дочь?

— Сказала, что скоро будет. Собралась и уехала.

— Собралась. В смысле вещи собрала?

— Да нет, просто оделась, накрасилась.

— А машину вы видели?

— Видела, из окна выглянула… Белая машина… Или серебристая?… — задумалась женщина.

— А марка?

— Не знаю. Забор, деревья, не знаю. Да и со зрением у меня не очень, — вздохнула женщина.

— Но кто-то подъехал?

— Подъехал. Катя стояла у окна, увидела машину, сказала, что скоро вернется, и ушла.

— А собраться, накраситься?

— Так она раньше накрасилась.

— Может, она звонила куда-то после того, как мы уехали?

— Да, кажется, звонила.

— Кому?

— Не знаю, не слышала. Она во дворе была, я в доме…

— А уехала давно?

— Да нет, минут за пять до того, как вы подъехали… А что?

— То! Ваша Катя вляпалась в нехорошую историю.

— И что же делать? — ахнула женщина.

— Звонить мне. Как только Катя вернется, сразу позвоните мне.

Родион вернулся в машину, Скорокова сидела с планшетом на коленках и вопросительно смотрела на него.

— Уехала Еремичева. Позвонила кому-то, как мы уехали, дождалась этого кого-то и уехала.

— Каракозова Романа Павловича дождалась. Так… — Скорокова глянула на экран планшета. — Пятьдесят первого года рождения… Что-то староват он для кавалера, — нахмурилась она.

— Ему Еремичева звонила?

— Ему… И зарегистрирован он в Каменск-Шахтинске.

— Может, туда и поехали?

— А если на терминал?… Может, он работает на терминале?

— А если нет? Если Гуляев прячется у этого Каракозова?

— В Шахтинске?

— Катары, кстати, по пути. Ну, почти.

— Ну, если только двух зайцев убить, — улыбнулась Маша.

Фомин угрюмо глянул на нее. Напомнить ей, чем обычно заканчивается гонка за двумя зайцами? Но ведь случаются же исключения.

Разгоняя машину, он позвонил Храмцову, тот не стал отговаривать его от безумной идеи. Позвонил Родион и Локоткову: поездка дальняя, топлива уйдет много, а зарплата у него скромная.