Сердца четырех. Жила-была старуха

— Нет, Эллери, дактилоскопист утверждает, что он был в перчатках.

— Когда Мак был убит, доктор? — спросил Эллери.

— Между тремя и четырьмя часами ночи.

— Выстрел произведен через подушку, — Эллери показал следы пороха и отверстие от пули.

— Потому-то никто и не слышал выстрела, — сказал инспектор.

— Убийца прокрался сюда ночью, когда Мак спал, вытащил из-под его головы подушку… Конечно, Мак от этого не проснулся, а через секунду или две он был убит. Поэтому нет следов борьбы.

— Может быть, подушку вытянули из-под него, и он проснулся, — предположил Белли.

Эллери кивнул.

— Вполне возможно. Но и в этом случае он не успел даже увидеть склоненное над ним лицо. В следующий момент он был мертв.

Доктор Прутти вздрогнул.

— После убийства подушку засунули Маку под голову…

— Аккуратный человек, — пробормотал инспектор.

— А потом взяли хлыст и ударили Мака по лицу… Так это произошло, доктор? — спросил Эллери.

— Да, — ответил тот, рассматривая рубцы на лице Мака. — Удары были нанесены сразу же после смерти, но никак не раньше. Убийца, выстрелив, схватил хлыст и нанес им несколько ударов. Я утверждаю, что он, прежде чем убрать на место подушку, ударил по лицу.

Инспектор покачал головой.

— Это выше моего понимания.

— И еще одно, — добавил Эллери. — Эта странная чашка с куриным бульоном. Зачем убийца принес ее сюда?

— Откуда вы знаете, что ее принес убийца? — не согласился сержант. — Может быть, это сделал сам Мак. Проснулся ночью и захотел есть. Он принес из кухни бульон, и тут его настиг убийца… — Сержант замолчал. — Во всяком случае, — упрямо повторил он, — я не исключаю такую возможность.

— Самое странное, — пробормотал Эллери, — что сержант может быть прав.

Его отец и Прутти с изумлением посмотрели на него.

— О, тут не все правильно, — продолжал Эллери. — Фактически все неправильно. Но это наводит меня на след. Я имею в виду попытку сделать разумные выводы, исходя из нелепостей. Конечно, с определенной поправкой.

— Вы тоже заблуждаетесь, Эллери, — сказал Прутти.

— Не во всем. Эта чашка с бульоном принесена, несомненно, убийцей. Между прочим, ее здесь не было, когда я ночью покидал Мака. И убийца намеренно принес ее сюда.

— Покушать? — усмехнулся инспектор Квин. — Или покормить Мака?

— Нет, это принесено сюда не для еды, отец.

— Зачем же тогда?

— По той же причине, что и хлыст. Кстати, чей это хлыст, отец? Ты производил опознание?

— Он принадлежал Маку, — ответил инспектор с довольным видом.

— А бульон в чашке откуда?

— Миссис Котсис, повариха, сказала, что всегда оставляет немного куриного бульона в холодильнике для старухи.

— Тогда убийца перед тем, как совершить свое гнусное преступление, — выпалил сержант, — спустился в кухню, налил в чашку бульон и пробрался сюда. Холодный бульон… — задумчиво прибавил он. — Холодный бульон застывает…

— Не мучайте себя, Белли, — сказал инспектор. — Лучше отправляйтесь в город и узнайте, не закончена ли баллистическая экспертиза. Эллери, пойдем.

Тело Мака отправили в морг, но доктор Прутти сказал, что ему и без вскрытия все ясно. Смерть наступила от выстрела в сердце. Стреляли из пистолета тридцать восьмого калибра.

Инспектор и его сын обошли особняк. В доме было мрачно и тихо. Шейла лежала в своей комнате, молча глядя в потолок. Пакстон, который сидел рядом, с испугом смотрел на ее безучастное лицо.

Когда вошли Квины, Стефен Брент сказал Шейле тихо, без обычного заикания:

— Что же делать, Шейла! Мак умер, его не вернешь. Надо держаться. Мистер Квин — наш друг. Чарли на нашей стороне… Не правда ли, Чарли?

Она стиснула руку адвоката.

— Я люблю тебя, дорогая, — только и мог сказать тот.

— Может быть, позвать доктора? — спросил с отчаянием старик.

— Нет, — голос Шейлы был едва слышен.

Когда они вышли из комнаты, инспектор пробормотал:

— Как мужественно держится этот старый неудачник! А где его приятель Гоч?

— У себя в комнате, как сказал Белли.

— Что он делает?

— Стефен отправил его в постель. Кажется, этого червяка мало трогают несчастья его товарища. Вообще он мне не нравится.

— Нравится — не нравится! — передразнил его отец. — Зачем Брент отправил Гоча в постель? — подозрительно спросил он.

— Старый вояка очень беспокоится за него. Таково мнение самого Стефена Брента.

— Этот вояка часто прикладывается к бутылке, раздраженно сказал инспектор.

— Кстати, ты получил о нем сведения?

— Нет еще.

Они побывали у Луэллы, навестили Горация в его розовом домике, заглянули к Тэрлоу. Луэлла что-то разводила в фарфоровых сосудах. Гораций сочинял величайшее произведение — «Матушку-гусыню». Тэрлоу спал, как человек, который с честью выполнил свою работу. Запах алкоголя витал в комнате, как крылья ангела. Ничего не изменилось, кроме того, как выразился Гораций Поттс, что «еще одним человеком в доме стало меньше».

* * *

Инспектор скрестил копья с доктором Иннисом в гостиной. Он решил поговорить с миссис Поттс, а Иннис считал, что этого делать нельзя.

— Если вы обещаете мне не упоминать о последних событиях… — наконец сдался доктор.