Сердца и камни

Еще во время пребывания японских ученых и инженеров в Институте силикальцита в Таллине (они приезжали по поручению японского концерна, купившего в СССР лицензию на силикальцит) Лехт обратил их внимание на «пальцы» дезинтегратора. Они со скоростью и силой тайфуна в сто метров в секунду ударяют в песчинку, разбивают ее, но в то же время и сами стираются. Их приходится менять. В первых дезинтеграторах — каждые два часа. Но после применения более крепких металлов — каждые четыре часа. Операция замены «пальцев» продолжается пятнадцать минут, но и они дороги в промышленной технологии; конечно, в дезинтеграторе будут испытаны «пальцы» из различных износостойких сплавов, и он не сомневается в успехе. Все это с полной откровенностью, рассказывал Лехт, было сообщено японской фирме еще до покупки лицензии на силикальцит.

— Нас это не интересует, — тогда ответили ему японцы.

Потом, когда Лехт и Ванас попали в Японию, в маленький город Мацудо, где был создан первый силикальцитиый завод по советской лицензии, разговор о быстро стирающихся «пальцах» возник вновь. Лехт сам напомнил покупателям о свойствах «своего товара». Он опять услышал, теперь уже от старшего японского инженера, ту же фразу:

— Это нас не интересует.

Лехт пришел на завод и увидел, что в дезинтеграторе установлены самые плохие «пальцы», примерно такие же, какими пользовались в Таллине в первый год производства силикальцита. Лехт пошел к инженеру Курода, директору завода, и спросил его:

— Вы что же, хотите скомпрометировать силикальцит?

Курода усмехнулся, и Лехт уже в третий раз услышал эту фразу:

— Не волнуйтесь, «пальцы» нас не интересуют.

Как потом выяснилось, японские исследователи создали новый материал, из которого они изготовили «пальцы» дезинтегратора. Сперва Курода и его помощники говорили Лехту, что «пальцы» эти еще находятся в лаборатории, где они испытываются. Потом, что их проверяют на опытной установке, и только после этого они попадут на завод. Лехт и Ванас понимали, что Курода не хочет посвящать их в тайны нового сплава. Наступил день отъезда из Японии, а таинственные японские «пальцы» так и не появились на заводе. Японец-инженер, сопровождавший Лехта и Ванаса, так и сказал — это секрет японской фирмы.

Но вот прошел год, и та же японская фирма и тот же Курода шлют в Москву жалобу на дезинтегратор, упрекают советских изобретателей в крайне быстром износе «пальцев». Лехт предложил послать в Японию советских наладчиков-инженеров, они установили бы новые, усовершенствованные «пальцы» — это общепризнанное элементарное условие любого технического договора. Но японская фирма отклонила предложение Лехта, в наладчиках она будто бы не нуждается. «Пальцы» плохи, и все. Поверьте нам на слово, делу конец. И при этом японцы аккуратно, без малейшей задержки, платят солидную сумму долларов, предусмотренную лицензионным договором.

— Не кажется ли вам, — спросил Лехт, обращаясь к Турову, — что мы столкнулись здесь с обычной коммерческой хитростью? Японская фирма знает, что говорят на подобных советах о силикальците. Они следят за нашими научными спорами. Почему бы им не воспользоваться нашими же собственными «междоусобными войнами», чтобы погреть на них руки и в нужный момент выторговать более дешевую цену, сбавить сумму взносов? Мне кажется, что это единственно возможное и разумное объяснение. 

Глава восьмая

Ванас слушал Лехта, оглядывался, видел смущенные лица. Многие в зале испытывали неловкость от всего того, что происходило на заседании технического совета. Внутренняя вера, убежденность Лехта передавались и им, как бы они ни относились к его изобретению. Может быть, не раз они повторяли эту излюбленную и ставшую банальной фразу: «Наука требует всего сердца, всего человека». Вот перед ними такой исследователь — у него нет ничего, кроме силикальцита. По-человечески эти люди понимали Лехта, восхищались его мужеством и одержимостью, отдавали должное его упорству, настойчивости, умению вести борьбу. Сколько лет могущественные «боги науки» пытаются затормозить развитие силикальцита, а дело это идет и идет, не считаясь ни с какими конъюнктурными «рифами», подводными течениями, невидимыми и сильными влияниями.

Ванас тоже вспомнил поездку в Италию.