Сердца не покоряют силой

– Я не понимаю! Ладно Лис, хотя и там больше моей вины, – резко рубанула рукой она. – Но вы-то все! Я не понимаю. Это же политический брак, – почти по слогам пояснила она, словно это должно было всё объяснить, но по виду Эртана догадалась, что ничего ему не объяснила и повторила: – Это политический брак! Он не должен учитывать чувства людей, которые в него вступают, и это нормально!

Она никогда не предполагала, что брак такого рода когда-нибудь будет грозить ей, и, безусловно, её характер не позволял ей со смирением принять участь подобного рода. Но то, что А-Ларресы, кажется, чувствовали себя искренни виноватыми за то, что втянули её в эту историю, не укладывалось у неё в голове.

– Это нормально! – повторила она, пытаясь убедить то ли его, то ли саму себя.

Эртан нахмурился и сложил руки на груди. Несколько секунд он прожигал её суровым взглядом, а потом тихо, но веско ответил:

– Знаешь, Рэми. Нет никакого толка в том, чтобы быть правителем страны, если ты не можешь открыто признать, что браки, которые не учитывают чувства людей, – это ненормально.

Рэми удивлённо заморгала, потрясла головой, словно пыталась вытрясти его слова из своих ушей и отчаянно нахмурилась. Вот уж кто-кто, а правители стран более всех друг понимают, как мало значат чувства там, где начинаются политические интересы!

– Хмм, – с любопытством понаблюдал за её реакцией Эртан, склоняя голову набок, после чего с весёлой улыбкой заметил: – А как же реплика о том, что с таким политическим курсом и столь безмозглым правителем недолго Мариану стоять?

Принцесса приняла достойную позу, скорчила надменную физиономию и в том же тоне ответила:

– Ба! Явно не в моих интересах учить вашего правителя в этом вопросе уму-разуму!

Эртан одобрительно рассмеялся. Лицо его ощутимо расслабилось, а поза стала менее напряжённой.

– Окажешь мне честь приватной беседой в парке? – поинтересовался он, протягивая ей ладонь в приглашающем жесте.

Рэми посмотрела на его руку с тем же недоумением и скепсисом, что и всегда, но согласие дала. В отличии от своей руки.

В саду Эртан завёл её в беседку и некоторое время собирался с мыслями, подперев подбородок рукой и хмурясь самому себе. Потом начал издалека:

– Понимаешь, Рэми, мы тут, в Мариане, вообще не сильны в политических браках, – попытался объяснить он. – Во внешнеполитических, – тут же поправился он. – Хотя и… нет, знаешь, – потерял мысль он, – последним А-Ларресом, который женился по расчёту, был мой прадед.

Рэми вежливо слушала, не понимая, к чему он ведёт.

Запустив пальцы в волосы, Эртан продолжил:

– И, наверное, мне стоило подумать как раз о нём, но, понимаешь, все помнят, что его брак был счастливым, но как-то забывают, что начался-то он с того, что моя прабабка целый год носилась за ним по всему Мариану с кинжалом в руках и пыталась убить.

– Впечатляет, – бледно улыбнулась Рэми, всё ещё не понимая, как это введение в семейные хроники относится к ней.

– Не то слово! – неожиданно рассмеялся Эртан и тут же посерьёзнел: – Она ведь его убила, Рэми. Ну, почти, – снова быстрая поправка. – Сама зарезала, сама потом и выхаживала. Прадед так потом всю жизнь и смеялся, что не знает, с чего бы такая честь, не иначе как кровь ему к лицу оказалась, – слабая усмешка. – А прабабка отшучивалась, что уж больно хорош был, бледный с красными подтёками, рука не повернулась добить. Но с тех пор у нас в семье как-то и завязали с этим делом… ну, чтобы по расчёту, – пояснил он.

Рэми очаровательно улыбнулась:

– Пока Рассэлу не пришла в голову блестящая идея женить тебя на ниийской принцессе.

– Да! – обрадовался неожиданной помощи Эртан, совсем сбившийся с мыслей. – Ты даже себе представить не можешь…

Он опять запнулся, но она с понимающей улыбкой подхватила:

– Всех выгод открывающихся политических перспектив. Как раз могу. Зачем этот брак понадобился вам, я понимаю. А вот зачем он был нужен отцу… – её лицо искривилось застарелой обидой.

Эртан с пониманием кивнул и уточнил:

– А ты ему напрямую говорила, что не хочешь? Может, он не так понял?

Рэми смерила его скептическим взглядом и заверила:

– О, я закатила замечательный скандал. Но всё, что получила в ответ, – решение, мол, принято, не вижу причин отказывать, умён и хорош собой, бери и не жалуйся, – скривилась она.

Учитывая, что Эртан мог сходу назвать десяток причин, по которым ниийский король мог бы ему отказать, ясности эти сведения не добавили.

– Ну, кажется, его надежд я не оправдал, – соскоморошничал Эртан, на её вопросительный взгляд пояснив: – Не так уж умён и не так уж хорош собой, как мы вчера выяснили.

Со смущением Рэми неопределённо повела плечом, явно не желая вдаваться в подробные беседы о вчерашнем.

Разговор заглох. Эртан окончательно потерял ту мысль, которую пытался высказать, а Рэми так и не поняла, что он пытался объяснить.

Должно быть, это просто была неудачная попытка сказать: «Извини, я не хотел, чтобы так получилось».

Снова поопиравшись подбородком на ладонь, Эртан снова собрался с мыслями и выдал следующую тему: