Сердце Анны

Обычно, Сергей Фомич тщательно избегал встреч с обитателями богадельни. Если и видел кого, то только тех, что гуляли по парку. Да и то старался делать грозный вид, чтобы они и не думали приближаться. Но, входить в помещения, туда, где они живут – это уж слишком. Он, ни за какие коврижки не согласился бы на такое. А тут, прямо таки приходится подчиняться, потому, что некая помещица сидит сейчас там, куда Бердяев, категорически не намерен заходить.

Стараясь не выказывать и тени малодушия, Сергей Фомич проследовал за Ольгой Григорьевной, словно провинившийся ребёнок и стойко шагнул в открытую дверь общего помещения.

Гул множества голосов окутал со всех сторон. Тут было всё и разговор, и плачь, и бормотание, стон и храп, кашель и пение. Тут кипела жизнь.

То, что открылось взгляду помещика, было хуже, чем он представлял. В тусклом свете, что едва пробивался в запылённые окна, он разглядел, что оказался в широком зале с высоким потолком. Всё свободное пространство было заставлено множеством деревянных нар застланных дерюгами и тюфяками. Кругом сидели или лежали женщины с лицами землистого цвета. Казалось, будто Сергей Фомич попал в окружение серых женщин. На первый взгляд они были похожими друг на друга, с тем лишь отличием, что седые волосы некоторых выделяли их из общей массы. Несколько девочек разных возрастов, так же похожих на всех остальных.

Сергею Фомичу стало, вдруг, страшно в таком окружении, он посмотрел на окна, что почти упирались в потолок. Бердяеву показалось, будто он попал в место, в котором его сейчас закроют и оставят навсегда. Будто за какие-то давние прегрешения он наказан, и вина определена. Он заёрзал и закрутился, стал в испуге озираться по сторонам, пытаясь найти ближайший путь к отступлению, но позади неумолимо следовала Ольга Григорьевна и не давала возможности повернуть. Пришлось идти вперёд.

Между рядами нар – проход. В конце, закрытые пологами койки, где, по всей вероятности, находились больные. Бердяеву пришлось пройти по проходу до самого конца, и когда он развернулся, чтобы с чистой совестью проследовать назад, то услышал совсем рядом, из-за одного из пологов женский голос.

– Ты не умрёшь, – ласково уговаривал он, – Ты просто станешь ангелом и попадёшь в красивый сад, туда, где такие же, как ты – светлые ангелы. Там хорошо. Не бойся.

– Спасибо милая, – послышался в ответ слабый старушечий голос, – Жаль вот только Гаврюшу моего непутёвого не дождалась. Не простилась. Как он теперь без меня?

– Ты не думай. Не тревожь душу.

– Ты Аннушка вот что, должна человека встретить. Полюбить его всем сердцем. Запомни только одно, люби того – кто тебя любит, а на других не разменивайся. Того люби, для кого ты – самое главное в жизни.

Разговор стих и через мгновение, Бердяев услыхал тяжелый вздох.

Сергей Фомич не мог двинуться с места. Он стоял как вкопанный, совсем забыл зачем пришел.

Но вот, белый полог откинулся, показалась девушка в глухом платье, с волосами плотно зачёсанными назад. Милое лицо её было грустным, выражение глаз страдальческим. Она скользнула по Бердяеву взглядом и остановила его на Ольге Григорьевне, подбородок дрогнул. Потом, девушка опустила наполняющиеся слезами глаза и прошла мимо помещика, словно его и нет. Стройная её фигура скрылась за дверью.

За пологом, на койке, Бердяев увидел сухонькую старушку с впавшими глазницами и обострившимся носом. Сестра милосердия поспешила задернуть полог.

Сергей Фомич не помнит, как уходил, сел в коляску и ехал домой. Он помнит только голос и девушку. Тот момент, когда она вышла, глянула сквозь него. А главное, её слова об ангелах. Такие – ласковые.

В тот день он понял, что кто-то – умер, но что-то – родилось.

Глава 2

В пятьдесят пять, внешность Сергея Фомича отличалась от других большой представительностью и некоторой вальяжностью. При не слишком высоком росте, он ступал настолько величаво, что в любых местах его сразу принимали за очень важную персону. И хоть на самом деле так и было, но чаще получалось, именно Бердяеву, прежде всего, оказывалось повышенное внимание.

Происходило это потому, что от обилия вкусной и не всегда здоровой пищи фигура Бердяева несколько расширилась. Любовь к хорошей еде воспитывалась с детства и некоторой полноте своей Сергей Фомич совсем не огорчался. В напитках, осторожен, так как наследственность не слишком хорошо отразилась на некоторых важных функциях организма, то и употреблять крепкое старался в дозах размеренных. Хотя изредка всё же позволял себе слегка расслабится.

В итоге, всё, что у других людей к пятидесяти, складывалось в морщинки, у Бердяева натягивалось и лоснилось. Впрочем, на внешность его это не влияло отрицательно, скорее наоборот, придавало привлекательности и позволяло сохранять моложавый вид, в отличие от более стройных ровесников.