Он злобно уставился на нее, но ничего не сказал. Кэролайн аккуратно сложила рубашку, которую вышивала, в свою рабочую корзинку. Ее радовало уже то, что Роберт, хотя он часто вызывал ее к себе, никогда не говорил, что ему приятно ее общество, никогда, при всем своем одиночестве, не просил ее остаться с ним подольше.
Но она тут же одернула себя, подумав, что при всех недостатках Роберта подобные мысли на его счет не делают чести ее добросердечию.
Мэри вместе с несколькими индианками, которым Роберт платил небольшое вознаграждение за помощь по дому, стояла на заднем дворе, примыкавшем к кухне. Все женщины держали в руке прутья с прикрепленными к ним фитилями, пропитанными воском, и по очереди окунали их в огромный чайник, висевший над огнем, и источавший отвратительный запах топленого сала.
— Ты ведь обещала только присматривать за работой! — с упреком произнесла Кэролайн, неся перед собой виндзорский стул. — Это для тебя. Посиди-ка в тени!
Мэри с улыбкой взглянула на Кэролайн. Та поместила стул под раскидистым кленом.
— Я скоро освобожусь!
— Нет, дорогая, ты уже освободилась! — строго сказала Кэролайн, подходя к Мэри и беря из ее руки прут с фитилем.
— Мы все говорили, что в ее положении не следует заниматься такой работой, — нараспев произнесла индианка по имени Садайи. — Но вы ведь знаете Мэри!
— Да, уж мы ее знаем! — усмехнулась Кэролайн. — И если она будет вести себя по-прежнему, нам придется привязать ее к кровати. Пускай лежит там до самых родов!
— Ты просто чересчур заботишься обо мне, Кэролайн, — мягко возразила Мэри, тяжело усаживаясь на стул. Она вынула из-за пазухи белоснежный льняной платочек и принялась вытирать пот со лба. Кэролайн, вздохнув, лишь молча покачала головой, пряча улыбку. Садайи и ее дочь Валини рассмеялись.
Работа оказалась не из легких, к тому же у огня было нестерпимо жарко, сало в чайнике чадило, и, когда они наконец закончили свой труд и погасили костер, у Кэролайн нестерпимо болела спина, ныли руки, и все тело стало липким от пота. Но зато они отлили множество свечей — будет чем освещать огромный дом в течение долгой зимы. Кэролайн была довольна, что внесла свою лепту в это важное дело.
Жизнь в Семи Соснах определенно имела и свои хорошие стороны. Когда Кэролайн удавалось ускользнуть от Роберта, она с удовольствием принимала участие в домашних делах. Ей было интересно беседовать с индианками, помогавшими по хозяйству. Поначалу они относились к ней настороженно, но шли дни, лето уступило место золотой осени, и женщины, узнав Кэролайн ближе, стали больше доверять ей.
Они нанялись на работу в Семь Сосен, чтобы в виде оплаты за труд получить предметы обихода, столь высоко ценимые в индейских поселениях.
— Прежде этим занимались наши мужчины, — сказала как-то Садайи, меся тесто для хлеба.
— А что же изменилось теперь? — спросила Кэролайн, молотя ладонями по тугому комку теста. Ей теперь очень нравилось заниматься выпечкой хлеба, хотя Мэри обычно уговаривала ее не набрасываться на тесто столь яростно.
— Ты молотишь по нему так, будто оно в чем-то провинилось перед тобой! — шутя говорила она ей. Но Кэролайн, занимаясь этой работой, лишь давала выход накопившемуся в ее душе раздражению.
Она с трудом заставила себя не думать о Волке, о его предательстве, и взглянула на Садайи в ожидании ответа. Индианка была очень привлекательна — выше и плотнее Кэролайн, она носила свои густые темные волосы стянутыми в тугой пучок, руки и шея ее были украшены браслетами и ожерельями из серебра и бисера, мелодично позванивавшими при каждом ее движении.
— Наших мужчин больше не принимают на работу. Большой Отец за Морем гневается на нас, — ответила индианка, вложив в свои слова изрядную долю сарказма.
— Из-за того, что чероки нападали на поселенцев?
— Я не знаю. Но они хотят, чтобы наши мужчины шли сражаться с их врагами, а иначе отказываются торговать с индейцами.
— Наши мужчины ведь тоже сражаются с французами, — сказала Мэри.
Кэролайн вытерла руки о фартук и похлопала Мэри по плечу.
— Логан вернется жив-здоров. Вот увидишь! Мэри невесело улыбнулась.
— Конечно так и будет! Но мне бы хотелось, чтобы он вернулся ко времени родов!
— Думаю, что вернется!
— Ух-х! — Садайи накрыла вымешанное тесто влажной салфеткой. — Англичане с французами еще не готовы к тому, чтобы обменяться поясом мира, — Кэролайн бросила на нее предостерегающий взгляд, но индианка, не заметив этого, продолжала: — Боюсь, как бы война не разгорелась с новой силой!
— Садайи, ты сама не понимаешь, что говоришь!
— Кэролайн, не старайся уберечь меня от волнений! Хотя я и стала похожа на бочку, но нисколько не поглупела, да и слух у меня по-прежнему острый.
— Ва-йя предупредил нас, чтобы мы готовились к битве. — Кэролайн нахмурилась.
— Что ему может быть известно?
Со времени ее прибытия в Семь Сосен имя Волка упоминалось лишь несколько раз. Кэролайн, твердившая себе, что ей следует извлечь из случившегося урок на будущее, с трудом подавила охватившее ее волнение. Если бы он еще вдобавок не снился ей каждую ночь!..