Сердце дикаря

Нет, подозрения Роберта, если таковые существуют, могли быть вызваны лишь какой-то оплошностью с ее стороны. Возможно, звучание ее голоса становилось иным, каким-то особым, когда она обращалась к Волку. А может быть, старик заметил, что она украдкой то и дело поглядывала на его сына-метиса. Потому что, как ни была сильна ее ненависть к Волку, Кэролайн не удавалось до конца побороть свое влечение к нему. Ее беспокоило то, что это могло не укрыться от внимательного взгляда хитрого старика.

— Прошу прощения, но я должна покинуть вас, — произнесла она. Кэролайн не могла больше оставаться в компании отца и сына. Она отодвинула стул и встала, прежде чем Волк поспешил помочь ей.

— Куда же это, позвольте спросить, вы направляетесь, юная леди? — прокаркал Роберт, поворачиваясь на своем кресле, насколько позволяла изувеченная нога, покоившаяся, как всегда, на табурете.

— Я... — Кэролайн на мгновение запнулась, поймав на себе горячий, призывный взгляд Волка, но заставила себя перевести глаза на Роберта. — Я должна проведать Мэри. — И, прежде чем кто-либо из мужчин успел вымолвить слово, она резко повернулась и выбежала из комнаты.

— Она настоящая красавица. — Роберт насмешливо смотрел на сына. — Ты согласен?

— Пожалуй да, — ответил тот, стараясь казаться равнодушным.

— Пожа-алуй! — передразнил Роберт. — Ты что, ослеп, парень?! Или так привык иметь дело с краснокожими дикарками, что не в состоянии по достоинству оценить восхитительную белую женщину?

Волк оставил вопрос без ответа и спросил старика о другом, чтобы переменить тему разговора. Он не желал обсуждать достоинства Кэролайн с ее мужем. Не мог он себе позволить и броситься вон из комнаты вслед за ней, как бы ему этого ни хотелось.

— Как себя чувствует Мэри? Странно, что ее нет сегодня с нами.

Роберт досадливо нахмурился.

— Она здорова. Просто сейчас быстро устает. — Он отхлебнул из своего бокала. — Мне следовало бы поблагодарить тебя за то, что ты сделал для Кэролайн.

Волк промолчал.

— Я несказанно рад, что ты привез ее сюда, ко мне. — Лицо его искривила сальная ухмылка, и он прищелкнул языком. — Благодаря ей я забываю даже про эту проклятую ногу!

Волк бесшумно положил вилку на свою тарелку.

— Не знаю, где могла она выучиться всем тем штучкам, которые так мастерски проделывает. Похоже, нянюшки и гувернантки с пеленок обучают благородных девиц, как усладить мужчину.

На скулах Волка заходили желваки, но он упорно хранил молчание. А чего еще мог он ожидать? Он сам привез ее сюда. Черт возьми, он лишил Кэролайн невинности в надежде, что старик догадается о его деянии и почувствует себя глубоко уязвленным. Но, судя по его словам, Роберту было наплевать на то, что его невеста утратила девственность.

— А ты когда-нибудь имел дело со знатными леди, парень? Ну-ну, нечего скромничать! Ты выглядишь очень даже неплохо, когда не напяливаешь на себя эти дикарские тряпки. Бьюсь об заклад, ты многое мог бы порассказать о своих забавах с аристократками в нашей доброй старой Англии!

Роберт, казалось, не замечал упорного молчания сына.

— Не сомневаюсь, все они такие же, как эта, — и старик кивнул в сторону двери, за которой несколько минут тому назад скрылась Кэролайн. — Но она — просто тигрица какая-то! Все соки из меня высосала. Готова заниматься этим каждую ночь. А порой и чаще! — Он хлопнул себя по ляжке. — Просто не дает мне покоя! — Он плотоядно облизнулся и спросил с явным неудовольствием: — Куда это ты вдруг?

Волк прошел через всю столовую, задержавшись у двери. Он молчал, боясь, что, заговорив, не сдержится и скажет такое, о чем потом ему придется пожалеть. Главное, к чему он стремился, — не позволить старику догадаться о его привязанности к Кэролайн. Ведь стоило Роберту узнать об этом... Волк слишком хорошо изучил своего отца за все эти годы. Он старался уничтожить, испортить или оболгать все, что любил его незаконнорожденный сын. Старик знал, что и как сказать, чтобы унизить и как можно больнее задеть Волка. Издевательские нотки всегда звучали в словах Роберта о матери Волка и о людях, которых тот называл своим народом.

Только что высказанные стариком замечания в адрес Кэролайн могли быть результатом действительной или мнимой привязанности Волка к молодой миссис Маккейд, что не укрылось от взора проницательного торговца. А если все же Роберт не обнаружил того, что невеста, прибывшая к нему из Англии, уже не девственница, Волк не собирался оповещать его об этом, чтобы гнев отца не обрушился на Кэролайн.

Но Волк ни в чем не мог быть до конца уверен. Возможно, впервые за долгие годы, Роберт сказал ему правду. Ведь то, что Кэролайн — обворожительная и восхитительно страстная женщина, не подлежало никакому сомнению. Волк, как ни стремился, не мог позабыть, как упоительно нежна на ощупь ее молочно-белая кожа, каким водопадом струятся под пальцами ее шелковистые густые волосы. А восхитительный вкус ее губ не могла стереть из его памяти даже терпкая мадера. Каждую ночь леди Кэролайн являлась ему во сне, а днем он то и дело ловил себя на том, что думает о ней.