Сердце феникса

Так некстати вспоминается тот момент в пространственном переходе, когда темный бог буквально прижал меня к стенке и заявил, что избрал воплощением Антхарейн. Тогда он сказал, что даст мне возможность отомстить, а взамен хочет, чтобы я убила асуров…

Мне запомнилось именно это. Но было еще кое-что. Слова, которые я тогда сочла неважными и быстро забыла о них. Сейчас же они вспыхивают в памяти с новой силой: «На самом деле я предлагаю тебе Первородную Тьму, ту, из которой возникло пространство и время. А уже от тебя зависит, как ее применить. Тьма может разрушать, это бесспорно, но она же может и созидать».

Эрионар прав. Рилль’Аргван дал мне выбор. Да, в своей обычной лживой и коварной манере, но дал!

«От тебя зависит, как ее применить…»

Тьма может разрушать, это бесспорно.

Но она же может и созидать.

Я, как и Силириен, сделала выбор. Можно ли винить богов в том, что этот выбор оказался неправильным?

Глава 34

Закончив опрос свидетелей, шар гаснет. Обвиняемым, как я понимаю, никто не собирается давать возможности оправдаться. Впрочем, судя по их виду, им это не нужно.

Сбежав после поражения при Рохе, эти эльфы много месяцев провели, скитаясь в Первородном лесу. Им пришлось сражаться с оборотнями и хищниками, терпеть лишения, питаться дичью. Их одежда обтрепалась, лица утратили изящную красоту и стали угрюмыми. Похоже, им было несладко.

Из двух десятков эльфов и орков, сбежавших от правосудия, выжили и выбрались из леса только эти пятеро. Три мага из дома Руанштелль, сын графа Талариана и капитан, командовавший нападением на крепость.

Но даже сейчас, ожидая приговора, они не склоняют головы. А в их глазах по-прежнему сверкает превосходство.

Нет, эти ушастые неисправимы! И если Судья отправит их в вечное изгнание, я первая буду рада!

Наконец артефакт начинает светиться, и в гробовой тишине раздается голос Судьи:

– Подсудимые признаны виновными. Решение принято и обжалованию не подлежит. За попытку захватить трон Лирровельенора и развязать войну с Тор-на-Дун дети дома Руанштелль и Талариан приговариваются к вечному изгнанию на Дикие Острова. За покушение на убийство Повелителя Эрионара покойный Деус Амриссель лишается права на перерождение. За попытку нарушить древние печати и проникнуть в Храм Нуэд в Королевском холме покойный герцог Карион Анторийский лишается права на перерождение. Его дочь Эления приговаривается к тремстам годам безумия с последующим перерождением в теле болотного гоблина.

Никто не смеет возразить. Клетки с эльфами вспыхивают белым пламенем. Миг – и они пусты, преступники бесследно исчезли. Только Эления осталась на месте. Встав на четвереньки, она обводит вокруг невидящим взглядом и начинает смеяться. Это тихий и жуткий смех…

У меня кровь стынет в жилах, а Судья продолжает тем же бесстрастным тоном:

– Будгар Сломанный Клык, встань.

В секторе для орков поднимается фигура в пурпурном плаще.

– Суд учел все обстоятельства, вынудившие тебя заключить соглашение сначала с отступниками, а затем с Эльсамин Тильнаминуэр. Поэтому мы даем твоему народу выбор. Вы можете остаться здесь, как и хотели, либо отправиться на Дикие Острова.

– Снова рыскать по голодной пустоши в поисках воды и пропитания? – рычащий голос Будгара разносится по Залу. – Это ждет тех, кто останется?

– Юным сидам понадобится защита. Те из вас, кто решит остаться, поклянутся им в вечной верности на все времена. Тогда Первородный лес станет и вашим домом.

– У нас есть время подумать?

– Каждый из вас в своем сердце уже все решил для себя. Но в качестве подарка тем, кто уйдет, мы позволим взять с собой оружие и инструменты.

Среди орков, закутанных в одинаковые плащи, начинают вспыхивать магические порталы. Изумленно смотрю, как над головой сидящего возникает пространственная дыра, из нее вырывается столб света, и через миг сиденье оказывается пустым!

Так продолжается минут пять, пока наконец ряды не пустеют на три четверти как минимум. Из сорока оркских вождей, признавших власть Будгара, остался от силы десяток. Сам Сломанный Клык так и стоит, приковывая к себе взгляды окружающих. Неужели решил остаться?

Но вот он разворачивается всем корпусом в мою сторону, отбрасывает капюшон и ухмыляется, скалясь во все клыки:

– Прекраснейшая! Кажется, я уже дал тебе клятву верности, а ты обещала мне сокровища Королевских холмов. Столько, сколько я смогу унести. Наш договор еще в силе?

Я застываю с открытым ртом:

– Ты остаешься?

Он чешет затылок:

– Да, в Первородном лесу не охотились тысячу лет. Говорят, он кишит от дичи, а его реки и озера кипят от рыбы. Если ты позволишь моему племени поселиться на окраинах, я клянусь, что буду защищать тебя и твоих детей от любой угрозы.

Ища поддержки, смотрю на Эрионара. Тот улыбается одними глазами:

– Это твое решение, Эль. Когда-то веры просили лунных эльфов о том же, и получили такое право. Теперь тебя просят орки.