Сердце, которое мы не знаем. История важнейших открытий и будущее лечения сердечно-сосудистых заболеваний

Но даже признавая тот факт, что женщины тоже страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями, многие демонстрировали при том свою предвзятость. В 1942 г. Пол Дадли Уайт, достойный отпрыск американской кардиологии своего времени, заявил в одной своей лекции без каких-либо на то оснований: «У домохозяек стенокардия возникает реже, чем у работающих женщин» – и добавил, что заболевание коронарных артерий – это «преимущественно мужская болезнь» и что, «если женщине нет 50 лет, боль в груди у нее, вероятно, не является свидетельством сердечно-сосудистого заболевания»[344]. Также в отношении женщин с симптомами заболевания сердца нередко использовался термин «кардиальный невроз»

[345]. Отчеты о пациентках с серьезными заболеваниями сердца были больше ориентированы на то, чтобы указать женщинам их место, чем на то, чтобы найти способ им помочь. «Домохозяйке с больным сердцем следует избегать перенапряжения», – гласит опубликованная в 1929 г. работа, а далее в ней предполагается, что «электрические трудосберегающие приборы, такие как стиральная машина, пылесос или швейная машина, могут помочь сохранить резерв сердца[346]

. Другая работа, 1938 г., посвященная пациентке с далеко зашедшим митральным стенозом, свела ее биографию к такой простой мысли: «В жизни любой девушки есть два варианта: обеспечивать себя самой или найти кого-то, кто будет это делать. Она вышла замуж», – а дальше и вовсе пристыдила женщину за излишнюю полноту: «Она никогда не отказывала себе в удовольствии поесть, и, без всяких сомнений, это неблагоразумное пристрастие хотя бы отчасти повинно в ее нынешнем состоянии»[347].

Причины, по которым такое отношение к женщинам в кардиологии стало меняться, никак не связаны ни с самой кардиологией, ни с медициной. Феминистское движение стремилось сформировать «мировоззрение, признающее ценность женщин и противящееся систематической дискриминации по половой принадлежности», а в то время женщины, пожалуй, нигде не чувствовали себя так неуверенно, как в кабинете у врача[348]. Там они не только ощущали всю тяжесть общественных предрассудков, но и были при этом больны и особенно уязвимы.

Борьба за женское здоровье началась, что неудивительно, с репродуктивных прав. В 1960-е гг. почти миллион женщин ежегодно делали нелегальный аборт и у трети из них возникали осложнения, требующие госпитализации[349]

. Однако манифест женского здоровья вышел далеко за эти рамки – и все же женщины продолжали испытывать на себе патернализм глубоко традиционной системы здравоохранения. Дожидаться, пока врачи свыкнутся с новыми идеями, они не стали, и повсюду начали возникать группы самопомощи, которые позволили женщинам хоть как-то заботиться о своем здоровье. При этом женщин постоянно склоняли к тому, чтобы они брали на себя заботу о здоровье мужчин, игнорируя собственное. С 1960-х по 1980-е гг. в журналах был просто шквал статей с заголовками вроде «Как снизить риски своего мужа» или «Как защитить мужа от инфаркта», а на общественные форумы выносились темы вроде «Сердца и мужья» – и везде женщинам твердили, как важно поддерживать кардиологическое здоровье мужчин, а об их собственном не говорилось ни слова[350]. Такое отношение усугублялось разговорами о «женском преимуществе»: будто бы женщины меньше подвержены сердечно-сосудистым заболеваниям. А когда женщины начали переходить в ряды рабочей силы, ложные убеждения использовались для того, чтобы отговорить их от этого шага. Утверждалось, что существует связь между увеличением профессиональной занятости женщин и возрастанием риска гибели от сердечно-сосудистого заболевания – объяснялось это той нагрузкой, с которой будет сопряжена необходимость сочетать профессиональные и домашние обязанности. Считалось, что напористые, нацеленные на карьеру женщины особенно рискуют заполучить инфаркт. Однако большинство этих заявлений основывалось на отживших стереотипах, а не на реальных данных[351].