Сердце крестоносца

– Вернитесь с мужем. – Фонтевро пожал плечами, как будто этот вариант был самым простым и очевидным.

– С кем? – Римильда едва не расхохоталась. Истерика грозила поглотить ее.

– С мужем.

– Вы видите очередь претендентов? – она развела руками. Сейчас вокруг не было никого, кроме Танкреда. Все галантные рыцари остались в Сидоне, да и не собирались они предлагать Римильде руку и сердце, так как давно все были женаты. Вот предложить разделить ложе – на это претендентов хватает. Но кто захочет связаться с графиней, у которой в наследстве – весьма потрепанное графство? Да еще и неизвестно, что от него осталось к данному моменту.

Танкред де Фонтевро же выдал все с тем же каменным спокойствием:

– Я могу предложить себя.

– Вы сошли с ума? – Римильда ему не поверила. Да он просто издевается.

– Это предложение руки. – Он оставался серьезен.

– А что насчет сердца? Я не хочу слушать этот бред!

Римильда обошла Танкреда и бросилась к лестнице, ведущей вниз.

Калев была в комнате, сидела у окна и смотрела на темное море. Солнце всходило на востоке, так что водная гладь оставалась в тени плато Грота Тирона. Няня выглядела поникшей и несчастной. Римильда, привыкшая видеть ее неунывающей и стойкой при любых обстоятельствах, даже немного испугалась. Но потом поняла… Если она, Римильда, потеряла брата, то Калев – практически сына. Няня растила мальчишку лет с пяти, когда леди Марианн тяжело заболела и слегла. Конечно, Калев никогда не пыталась оттеснить леди Марианн, которую нежно любила, но все же… Деневульф был для няни не просто молодым хозяином, он был дорогим и близким человеком.

Римильда подошла к Калев и обняла за плечи, прижалась лбом к щеке. Так они просидели довольно долго. Наконец Калев пошевелилась и внимательно взглянула на хозяйку.

– Что случилось, моя девочка? На тебе лица нет.

– Тебе не кажется странным этот вопрос? При подобных обстоятельствах?

– Милая, я чувствую, что произошло что-то еще. – Няня знала ее слишком хорошо, отнекиваться не имело смысла. Римильда глубоко вздохнула и объяснила:

– Лорд Фонтевро предложил мне выйти за него замуж.

Калев чрезвычайно заботливо потрогала лоб Римильды:

– Ты точно не бредишь?

– Калев, я не брежу. А вот он, Танкред, точно бредит. И я не могу понять, зачем ему это надо.

Няня задумалась:

– Могу предложить несколько вариантов.

– Например? – Римильда покачала головой. – Мне что-то ничего в голову не приходит, кроме горячечного бреда.

Калев потерла переносицу:

– Первое, что приходит на ум, – он впечатлен твоей красотой.

– О да! Так впечатлен, что даже разговаривает со мной через силу! В большинстве случаев он созерцает мое ухо, а во время путешествия ехал впереди, так что на его спину смотрела я. Если у него нет глаз на затылке, вряд ли он сумел на меня наглядеться.

– Это от стеснительности.

– Калев! – Римильда ушам своим не поверила. – Ты о ком говоришь?

– О лорде Фонтевро. По слухам, он воюет на Святой земле уже чуть ли не десять лет. Как ты думаешь, много прекрасных дам он тут встречал?

– Думаю, что достаточно. – Римильда до сих пор не была уверена, что в покоях Танкреда не обитает дама. Просто обязана.

– Сарацинок – возможно. Настоящих леди – вряд ли.

– Вполне может быть, – отмахнулась Римильда, – но я все равно не верю в тайную и пламенную страсть. И в любовь с первого взгляда не верю, стоит только немного узнать этого Танкреда де Фонтевро. Я скорее поверю, что он воспылал страстью к графскому титулу. Хотя тут я тоже не особо понимаю, зачем ему это. Он – лорд Грота Тирона. Насколько я понимаю, он богат и влиятелен. Зачем ему английская жена? Жена, чьи земли могут быть уже захвачены, а денег и не было, как я ему честно призналась.

– Римильда… – осторожно произнесла Калев. – Ты ведь слышала те же самые разговоры у костра, что и я. Лорд Фонтевро считает, что у крестоносцев в Палестине нет шансов. Королевства падут.

– Возможно, но на его век хватит. И уж эта крепость, его крепость, точно не сдастся врагу.

– Это тоже объяснимо. – Калев помолчала. – Я-то много наблюдала за ним и кое-что поняла. Он устал воевать. Думается, он не из тех, кто отправился в Палестину ради славы. Он пришел сюда за землей, за тем, что даст ему уверенность в завтрашнем дне. Здесь же у него нет никакого будущего.

Римильда молчала. Она чувствовала, что няня права: во всех действиях Танкреда, в его взгляде, походке, суждениях ощущалась усталость. Не та, от которой можно избавиться, проспав несколько дней кряду, но та, что наступает в душе, когда понимаешь: идти некуда. Римильда сама сейчас очень похожа на него. Да, это может быть причиной.

– Что ж, ты заставила меня задуматься.

– Над чем? – уточнила Калев. – Над мотивами его поступка или над возможностью этого брака?

– Я… не знаю. Но послушай, чем Танкред лучше того же Крега? Если он тоже хочет всего лишь мой титул и мои земли?

– Ну, Фонтевро гораздо красивее.

– Калев! – возмутилась Римильда. – Я не верю, что ты говоришь это серьезно.