Сердце крысы

Тут конвоиры заметили, что вторая слепушка, воспользовавшись суматохой, осторожно сталкивает тесто в канаву, подальше от голодных крысиных глаз. Оглядевшись вокруг, охрана увидела, что по двору разбросаны тут и там десятки, сотни таких вот лакомых кусочков…

Это подозрительно, очень подозрительно! И в этом есть какая-то опасность…

И молодые крысы, бравые гвардейцы его величества последнего призыва, приняли мудрое решение – лучше не трогать этой еды. И были ой как правы!

Но как поняла слепая крыса, что пища отравлена? Это тайна эволюции под названием – инстинкт. Уж тут-то госпожа-природа умеет держать язык за зубами вовсе не по-женски!

Однако можно предположить, что слепые, лишенные естественного зрения, получили от природы взамен нечто более глубокое и функциональное – инструмент, позволяющий чувствовать опасность, не видя её?

Они напились воды и продолжили поиски пищи, съедобной и не ядовитой. В амбаре они нашли немного овса, отборного, по рублю с четвертью за меру, вполне насытились новой добычей и уже собрались вернуться домой, в спокойную норку, как вдруг обнаружили, что неизвестное поджидает их во дворе, и они вновь остановились посреди дороги, пораженные и перепуганные до смерти.

Там, в глубине двора, шла неописуемая сумятица – визг и писк, жалобное бормотанье, пронзительные вопли…

Казалось, сам ад со всеми его мучениями явился сюда!

Только несчастные грешники горели не снаружи, а изнутри.

Да, это был яд. Страшный мышьяк, которым люди, эти безжалостные мучители, нашпиговали ячменное тесто, так любимое всеми крысами мира, и щедро разбросали его куски по двору.

В самом темном углу, куда не проникал свет медного таза, сидела известная всем своей злобой крыса, теперь уже совершенно без сил и потому даже младенцу не страшная. Она сидела, некрасиво сгорбившись, опираясь широкой спиной на доски забора, и, качаясь из стороны в сторону, и неустанно изрыгала проклятия.

Потом она, пронзительно выругавшись напоследок, упала в грязь и больше не шевелилась.

Подле лужи у корыта была самая настоящая толкотня. Сжигаемые ядом крысы стремились к воде и, не добежав до спасительной влаги, находили смерть у самого края лужи…

А те, что ещё оставались в живых, но уже не могли двигаться, сидели кучками и жалобным стрекотом оплакивали свою отлетавшую жизнь…

Внезапно что-то выскочило из-под амбара и большими скачками понеслось к толпе крыс, где сидели и слепые подруги. Чудовище на мгновение поднялось на дыбы, щелкнуло острыми, безжалостными зубами, и, опустившись на четыре лапы, замерло в окаменелой неподвижности.

Это был свирепый вожак стаи – он был вне себя от бешенства. Никому из тех, кто решался противостоять ему, ещё не удавалось уйти живым и невредимым.

Вожак молча оглядел поверженную в ужас стаю и сказал что-то, нетерпеливо и резко взвизгнув. И тот час же пара слепых крыс, опережая свою охрану на полхвоста, ринулась вперед, подняв к луне свои незрячие глаза.

Они взвизгнули, за ними вся стая испустила пронзительный крик. Крысы повторили команду вожака – «в поход!»

И снова двор переполнился крысами. Амбар, сарай, свинарник, выгребная яма – всё, где были мрак и грязь, извергало из темного нутра своих постоянных обитателей. Крысы выбирались оттуда полчищами.

Это, большей частью, были взрослые опытные крысы, побывавшие во всяких переделках и, приобретя ценный опыт, чудом оставшиеся в живых.

Итак, крысы отправились в Страну Спасения. Они шли большой, неразделимой массой, но не было в этом движении ни малейшей сутолоки, непредусмотренных остановок или колебания – ведь ими управлял незыблемый Закон Стаи!

Вожак упруго вскидывал задние ноги и уходил всё дальше от проклятого двора, вскоре оказавшись в большом пшеничном поле.

Стая следовала за ним – все до одной, без сомнений и лишних вопросов. Крысы верили своему вожаку.

Навстречу стае попался человек. Это был одинокий путник на проселочной дороге, конечно, неробкого десятка, раз шел так поздно один, в столь пустынном месте. Но хоть он, несомненно, и был смельчаком, но всё же благоразумие взяло верх, и он без колебаний уступил дорогу крысам. Для этой цели он воспользовался ближайшим деревом.

Оттуда, из своего безопасного убежища, он спокойно наблюдал, как там, внизу, катится живой крысиный поток.

Спина его постепенно становилась мокрой…

Внимательно присмотревшись, он с изумлением увидел двух молодых крупных крыс, которые вели под мышки с видом неловкой, но весьма трогательной заботы двух других, смотревших перед собой слепыми глазами. Потом он отвернулся, ему почему-то стало неловко наблюдать за процессией.

А когда крысиное шествие скрылось из виду, человек, ещё долго не слезая с дерева, смотрел стае в след и даже почесал в затылке.

…Когда Пасюк закончил рассказ, я заметил множество крыс, стоявших и сидевших справа и слева – они буквально пожирали рассказчика глазами!

«А дальше? Дальше что?» – горячо, с нетерпением шептали они, стараясь не разбудить сторожа в коридоре.

Пасюк покосился на большие круглые часы на стенке лаборатории и просто сказал: «В следующий раз».