Сердце матери

Я повесила трубку, не имея сил даже возразить, и набрала номер Джо, чтобы попросить его присмотреть за Тибольтом и Матье, пока я развезу остальных по домам. Он уже оставался с детьми, пока меня не было. Поначалу он был другом моего мужа, но потом мы с ним подружились. Когда я выходила из дома с тремя детьми, Жиль даже не взглянул в нашу сторону: он громко смеялся и был совершенно пьян. Я отвезла Грегори, Шарлотту, а затем Микаэля, который жил в Фонтенбло. Высадив его, я подумала, что раз уж оказалась здесь, то должна проведать Жюли. И правильно сделала: она не спала. Я немного посидела с дочкой, чтобы она не чувствовала себя одиноко. В половине двенадцатого мы обе начали засыпать.

— Золотко мое, я пойду. Мне нужно поспать.

— Хорошо.

По ее голосу я догадалась, что она прилагает немало усилий, чтобы сдержаться.

— Я приеду завтра, хорошо?

— Хорошо.

— Спокойной ночи, дорогая.

— Спокойной ночи, мама.

Я ехала обратно на автомате, желудок сводило. Дома был полный кошмар. Пол грязный, на столе немытая посуда. Они даже не потрудились убрать тарелки после завтрака, просто поставили на них в обед другие. Всюду пятна и остатки еды. Жиль не подумал о том, чтобы оставить мне поесть, и я не выдержала:

— Да уж, ничего не скажешь, жизнь в этом доме просто прекрасна!

Жиль взглянул на меня стеклянными глазами.

— Чего ты нервничаешь?

— Нервничаю? Я занималась твоим отцом, пока ты валялся на диване и смотрел свой проклятый «Телефут», твой ребенок чуть не умер у тебя на глазах, я весь день моталась туда-сюда, ничего не ела… А ты абсолютно ничего не делал, только пил, да еще и привел наш дом в омерзительное состояние. Странно, что я нервничаю! Кретин!

— Вот как?

Равнодушие Жиля меня потрясло. Я уже привыкла к его лени, но это было слишком. Падая с ног, взбешенная, я предпочла пойти спать.

На следующий день детям надо было идти в школу. В семь утра прозвонил будильник. Я одела их, отвела Тибольта на автобусную остановку и отвезла Матье к своей подруге Валери, которая работала няней. Потом я отправилась проведать Жюли и пробыла с ней с девяти утра до половины пятого. К пяти часам я должна была вернуться, чтобы встретить Тибольта на остановке. Оказавшись наконец дома, я увидела, что Жиль так и не притронулся к грязной посуде. Освободив уголок стола, я накормила сыновей и в восемь вечера уложила их спать, а сама до часу ночи пылесосила, мыла полы и наводила порядок.

Эти выходные рассеяли мои последние иллюзии относительно Жиля. Я поняла, что никогда не смогу на него положиться. Не знаю, почему я тогда не ушла от него. Наверное, мне это просто в голову не пришло…

Последней каплей стало рождение Марго, и в этот раз даже я не была к этому готова. Несмотря на давление Жиля, я наотрез отказалась делать аборт. Мне было тридцать четыре года, у меня случилось по меньшей мере одиннадцать выкидышей, и мне казалось немыслимым не довести эту беременность до конца. Жюли, которой два брата причиняли довольно много хлопот, сказала: «Если родится мальчик, оставляй его в больнице. Если девочка — привози домой».

Нам повезло, и это была девочка. Марго родилась 8 августа 2006 года, все так же в результате кесарева сечения. Что касается наших взаимоотношений с Жилем, то это была настоящая трагедия. С рождения Матье количество разногласий и нареканий постоянно увеличивалось, и ни одно из них так и не было улажено. С рождением Марго все стало гораздо хуже. Серьезная инфекция после кесарева сечения сильно меня ослабила, и к нам регулярно, на несколько часов в день, стала приходить домработница, чтобы сделать уборку или посидеть с детьми. Однажды утром, собираясь в Немур на консультацию у кардиолога, я зашла к Жилю, который сидел, как обычно, в своей мастерской и чинил очередной радиоприемник.

— Жиль, я уезжаю и оставляю тебе Марго. Через полтора часа придет домработница. Она уберет и даст Марго бутылочку.

— М-м…

Во время консультации кардиолог сказал:

— Мадам Мезоннио, учитывая то обстоятельство, что вы курите, мне нужно провести еще одно обследование. Вы не могли бы выйти, выкурить четыре сигареты и вернуться обратно?

Оказавшись на улице, я позвонила Жилю, чтобы узнать, все ли в порядке с малышкой. Когда он взял трубку, я услышала, как Марго плачет.

— Жиль! Что происходит?

— Мне это уже надоело! Она не замолкает, а домработницы все нет. Я не знаю, что с ней делать!

Меня трясло от ярости. Я позвонила Сесилии, но она не отвечала: должно быть, поехала забирать детей из школы. Потом я позвонила Магали, и на этот раз мне повезло больше: она была дома.

— Магали, это Мари-Лора. Я застряла у врача. Ты не можешь заехать ко мне?

Она тут же отправилась в Бромей.

Я вернулась в кабинет. Но давление у меня так подскочило, что врач не смог провести обследование. Вся издерганная, я вернулась домой, где, к счастью, Магали уже позаботилась о ребенке.

— Я дала ей бутылочку с соской и поменяла подгузник. Все в порядке.