Сердце метели

Небольшой театр, в котором служила Наташа, существовал в Москве с последней застойной оттепели и создавался как студия известного и заслуженного мастера, взявшего к себе весь свой последний курс. Жестокая борьба с чиновниками подкосила здоровье еще нестарого маэстро. Он успел на заре перестройки добиться для своего детища статуса государственного театра, выбить субсидии и прекрасное помещение и… скончался на пороге шестидесятилетия, не дождавшись юбилея. Для учеников его смерть была настоящим горем и первым серьезным испытанием.

Наташа пришла в театр в последний год жизни маэстро. Она заканчивала Щукинское училище у N. Маэстро зашел к старому товарищу на курс с целью найти для труппы молодую, перспективную героиню. Наташе было девятнадцать лет, и ее расцветающая красота вызывала у мужчин ощущение нереальности. Высокая, хрупкая, она в то же время, как пишут в романах, «поражала совершенной округлостью форм». Русая коса ниже талии, огромные синие глаза и точеный профиль завершали картину.

— Темперамент-то есть у твоей Снежной королевы? — спросил маэстро приятеля.

— Бешеный, — ответил тот, — а ведь с такой внешностью могла бы и «так постоять» на сцене. Все равно все смотрят только на нее. А она еще и играет. Москвичка. Замужем.

— А муж у тебя?

— У меня. Но думаю, это ненадолго… Говнюк он, красавчик. Сынок NN… В Питер сватается, к Товстоногову.

— А она с ним не уедет?

— Он ее не возьмет. Там, по-моему, свои династические планы, а она так, ничья девочка. Своя собственная. Одинокая мама-библиотекарь в Медведково. Жилищных проблем нет. Хочешь — бери, жалеть не будешь. Кто тебе нужен-то?

— Офелия.

— Завидую. Бери.

Труппа встретила Наташу на удивление тепло. Без ревности со стороны актрис, конечно, не обошлось, но еще жив был старый студийный дух и ощущение братства, поэтому негативные моменты свелись к минимуму. Работа для актеров превыше всего, хотелось играть Шекспира, а без Офелии нет «Гамлета». Для Наташи же это приглашение стало спасательным кругом. К сожалению, прогноз N. оказался до безобразия точным. Муж Наташи, с детства избалованный всеобщими восторгами, сын известной актрисы, принимал обожание своей жены как должное. Она была самой красивой девочкой на курсе, и он счел ее своей законной добычей еще во время вступительных экзаменов. Степа был зачислен, хоть и против воли некоторых членов приемной комиссии. «Может, он и действительно не бездарный парень, но уж очень наглый. Прямо по заднице хочется отшлепать», — сказал в курилке один из них, но ссориться и наживать врага в лице его матери не хотел никто.

Наташа занималась в театральной студии с третьего класса, ходила в музыкальную школу и хореографический кружок при Дворце пионеров. Ее одинокая мама изо всех сил старалась компенсировать дочери отсутствие отца. Заведя ребенка в сорок с лишним лет, для чего специально отправилась на курорт по профсоюзной путевке, она не могла надышаться на свое сокровище, но будучи женщиной строгой и педантичной, умудрилась реализовать свою любовь самым разумным образом. Наташа была постоянно занята, не избалована, жили они на мамину зарплату, мама работала на полторы ставки, и убираться и готовить было просто больше некому. Увидев в возрасте пяти лет «Синюю птицу», Наташа навсегда заболела театром. Мама это желание в ней не гасила, хотя и старалась не возбуждать излишних надежд. Красота девочки заставляла сердце скромной библиотекарши болезненно сжиматься от страха и волнения. Отец Наташи, оказавший матери на курорте бесценную, но единовременную услугу, был тоже вызывающе красив. Место проживания и работы он от своей случайной подруги заботливо утаил, о чем она, впрочем, никогда не жалела. Она привыкла рассчитывать только на себя. Ей нужен был ребенок, он у нее появился, больше она ни на что не надеялась.

На романы с одноклассниками, которые, конечно, заглядывались на красивую девочку, у Наташи не хватало ни времени, ни сил. Занятия в кружках заканчивались поздно, но Наташу всегда встречала мама. На посиделки после занятий, которые к старшим классам становились все чаще и продолжительней, отпускала Наташу редко и неохотно, задерживаться не разрешала. Да и Наташа стремилась свободные вечера проводить в театре.

К моменту поступления в институт Наташа находилась почти в истерическом состоянии. Но золотоискатели из приемной комиссии не обошли вниманием одаренную девочку с широко распахнутыми от волнения глазами удивительного оттенка.

— Синеглазку-то послушаем еще разок? Хороша, как зимний вечер… — сладострастно вздохнул председатель комиссии, и участь Наташи была решена.