Сердце метели

«Когда я тебя оскорбила и чем? — чуть не закричала Наташа вслух. — Что я сделала, хоть бы кто-нибудь мне объяснил! Я так его люблю, как никого в жизни, чем же я поставила его в идиотское положение?» Плача она разложила по местам вещи. Среди них оказались духи, шампунь и крем, оставшиеся в квартире Карела. Наташе было грустно и так хотелось закурить, что она выскочила из дома и долго бродила вдоль берега Яузы.

Через неделю состоялся вечер в Доме ученых.

Сидя за кулисами, Наташа слушала проникновенный голос Никиты. «Он держит зал. От этого бархатного баритона просто дрожь по позвоночнику. У каждой женщины, наверное».

Наташа встала, готовясь. Страстная, нежная мольба донеслась до нее:

Вот зима уже прошла,Дождь миновал, перестал,

Цветы показались на земле,Время пения настало, иголос горлицы слышен в стране нашей.Встань, возлюбленная моя,прекрасная моя, выйди!

Появившись из темноты кулис в белом шелковом платье, она ответила:

«Отперла я возлюбленному моему, а возлюбленный мой повернулся и ушел. Души во мне не стало, когда он говорил. Я искала его и не находила его, звала его, и он не отзывался мне.

Встретили меня стражи, обходящие город, избили меня, изранили меня, сняли с меня покрывало стерегущие стены.

Заклинаю вас, дщери Иерусалимские: если вы встретите возлюбленного моего, что скажете вы ему? Что я изнемогаю от любви».

И вот закончилась «Песнь песней». Наташа вновь отошла в тень, и голос Никиты с чувственной хрипотцой произнес: «Густая, алая нежность заливает меня, как я о тебе подумаю, словно благодать сходит на меня, как я вспомню твою улыбку. Ты отдавала все, ты все отдавала, и тебе это было нисколько не трудно, потому что ты была проста, и ты была щедра, и ты любила. А иной даже лишнего взгляда жалко, и вот о такой-то все мои мысли. Отчего? Спроси у двенадцати месяцев, у корабля в море, спроси у непостижимого Создателя наших сердец…»

«Он что, с ума сошел? Он же вообще не собирался брать этот кусок. И что мне теперь делать, интересно?» — заволновалась Наташа.

«Другую люблю я, словно раб, словно безумец и нищий! — воскликнул Никита и наконец произнес реплику, которой она ждала: — Кажется, голос! Млечный путь течет по моим жилам, это голос Изелины».

Наташа с облегчением подхватила: «Спи, спи! Я расскажу тебе о моей любви, пока ты спишь, я расскажу тебе о моей первой ночи…»

Доброжелательный зал ничего не заметил, и через десять минут Наташин отрывок закончился: «Когда-нибудь я еще расскажу тебе про Свена Херлуфсена. И его я любила, он жил в миле отсюда, вон на том островке — видишь? И я сама приплывала к нему на лодке тихими летними ночами, потому что любила его. И о Стаммере я тебе расскажу. Он был священник, я его любила. Я всех люблю…»

Она ушла за кулисы, дослушала последний романс в исполнении Никиты — свой любимый, и вышла вместе с ним на аплодисменты.

— Что это на тебя нашло? — спросила она его на обратном пути.

— А-а, ты об этом. Я этот кусок все прикладывал то туда, то сюда, уж больно он мне понравился. И тут вдруг прямо на сцене понял, где он должен быть — в начале. Оставляем?

— Как хочешь. Он действительно красивый, но на секунду я растерялась.

— Я положился на твою выдержку. И согласись, что «сердце метели» сразу в кассу, некий надрыв его оправдывает. — Он вручил ей белый конверт с гонораром, сказав:

— Вот твоя половина.

— Половину я не возьму, максимум сорок процентов, и то это много. Ты почти все сделал сам, к тому же выступал как администратор. — Она собралась уже отдать ему часть денег, но он вспылил:

— Послушай, ты сама сказала, что у тебя финансовые проблемы. К тому же почему ты считаешь, что я себя обидел? Если бы тебе деньги давал администратор, ты бы ведь не полезла сейчас в конверт, правда?

— Да, конечно, — растерялась она. — Я не хотела тебя обидеть, наоборот, я хочу и впредь с тобой выступать, но так, чтобы это было тебе не во вред.

— Я ничего не делаю себе во вред. Ты мне тоже нужна для выступлений. Я понимаю, что ты нарушила эту небольшую этическую заповедь, потому что знаешь, мы не чужие люди. Но кто тогда, скажи мне?

— Мы друзья, Никита, — тихо ответила она.

— Да. Да. Мы друзья. Я могу тебе помочь как друг?

— Как друг ты мне помог тем, что приглашаешь меня к сотрудничеству. Я еще раз повторяю, что не хотела тебя обидеть. Но согласна получать только заработанные деньги. Понимаешь?

— А мне вдруг захотелось тебя обидеть, знаешь ли. Чем я хуже Карела, скажи мне? Тем, что у меня денег меньше? Или, может быть, тем, что я русский?

— При чем здесь это? Я собиралась за него замуж выходить, он будущий…