Сердце на палитре. Художник Зураб Церетели

Даже будучи оголенным, без живописи и скульптуры, до прихода художников во главе с Церетели, Храм поражал величием, слитностью с Кремлем, центром Москвы. Стало хорошо видно, что соборы на Боровицком холме и Храм созданы в одном стиле. Константин Тон повторил то, что делали итальянцы, строившие церкви в Кремле по канонам православия. Видишь и то, как несправедливы были бородатые демократы ХIХ века, вымещавшие на зодчем ненависть к монархам только потому, что он "придворный архитектор". Царь поручал именно этому обрусевшему немцу самые важные государственные заказы: Большой дворец в Кремле, Храм, первый вокзал города. А в наш век мэр Москвы отдавал предпочтение Церетели, которого считали "придворным художником".

Почему Юрий Лужков и глава градостроительного комплекса Владимир Ресин так поступали? Потому что они точно знали, этот испытанный мастер выполнит все отлично и точно в срок.

В свое время Тон не мог по понятным причинам высказаться о достоинствах своей архитектуры. Прошло полтора века, прежде чем это сделали в конце ХХ столетия искусствоведы, признав как достоинства стиля, который исповедовал Тон, так и достоинства его сооружений. Но про строительство он сказал, что ему принадлежит честь введения в практику "совершенно новых и не бывших в России способов и приемов строительного искусства, коим храм поставлен единственным памятником строительного дела и технической стороны не только России, но и всей Европы".

"Вся внутренняя облицовка храма выполнена из двух сортов русских камней: лабрадора и шошинского порфира и пяти сортов разноцветных итальянских мраморов. Но замечательная мозаика, как стен, так и пола, при всех своих достоинствах не может отвлечь зрителя от других красот храма", писал один из современников Тона, имея в виду под красотами живопись и скульптуру. Все то, чем предстояло заняться Церетели, с каждым днем все больше погружавшемся в заботы о Храме.

* * *

В императорской России на всей территории необъятного государства ни один памятник не устанавливался без участия Российской академии художеств в Петербурге. Храм Христа Спасителя в ХIХ веке создавался под руководством академии, ее выдающимися мастерами. Академиком являлся главный архитектор Константин Тон, так же как другие ведущие живописцы и скульпторы, создавшие художественное убранство собора.

Еще когда Церетели всецело занимался Поклонной горой и Манежной площадью, мэр Москвы и Патриархия доверила Российской академии художеств воссоздать скульптуру Храма. Тогда ею руководил Николай Пономарев. Никакого конкурса решили не проводить, потому что в нем вышли бы победителями не лучшие ваятели, а ремесленники-форматоры. Они бы воспроизвели бы лучше всех сохранившиеся фрагменты старых барельефов. Их осталось немного, для конкурса этих подлинников было достаточно. Но чтобы воссоздать по фотографиям, рисункам, отдельным деталям утраченное целое, нужны были не копиисты, а творцы. Вот почему Юрий Орехов, академик-секретарь отделения скульптуры (тот самый, что помянул "Мишку косолапого" с обертки конфет, когда началась баталия на Манежной площади), предложил поручить это дело Российской академии художеств. Академия образовала под его руководством группу из 48 профессионалов высокого класса. Они выполнили все, что полагалось, а к общему знаменателю все вылепленное в разных мастерских приводил академик-секретарь.

Но воссоздать Храм поручили не отделению архитектуры академии, утратившему за годы советской власти свою былую силу и влияние, а архитектурному институту, испытанному на Поклонной горе и Манежной площади. Неудачный опыт общения с «гением» побудил мэра поручить роль главного архитектора проекта Храма все тому же надежному Михаилу Посохину, директору «Моспроекта-2». Там проектом Храма занималось почти полторы тысячи сотрудников! "Ты за это отвечаешь!" — сказал Посохину Лужков, когда проектировщики начали отставать от строителей. Пришлось тогда в разгар начатой работы "менять коней на переправе". Мэр отстранил от должности маститого руководителя архитектурной мастерской, создавшего концепцию воссоздания Храма, но не успевавшего за набравшей обороты строительной машиной. Вместо одной мастерской Посохин образовал четыре, из них три занимались Залом соборов, трапезными палатами и нижним храмом Преображения, всем тем, чего прежде не существовало. А верхним храмом, который взорвали, занималась отдельная мастерская. Ее Посохин доверил, по его словам, "молодому архитектору". Ему он сказал то, что сам услышал от мэра: "Ты за это ответишь!" Все это рассказываю для того, чтобы читатель смог разобраться в драме, разыгравшейся через год, когда "молодой архитектор" выступил против академиков во главе с президентом, обязанности которого к тому времени стал исполнять Церетели.

Все у него на Храме началось с конкурсов. Их объявили на колокола, кресты и врата. Колокола комиссия, решавшая вопросы художественного убранства, поручила отлить литейщикам "ЗИЛ" а. Их звоны сочли лучшими. Два последних конкурса на кресты и врата выиграл Церетели.