Сердце огня и льда. Леди

Игрушки удивительно преобразили небольшую спальню по соседству с нашей, где до пробуждения Нордана ночевал Дрэйк. Их много – даже слишком много, на мой пристрастный взгляд, – дюжина фарфоровых красавиц всех мастей, в нарядах роскошнее тех, что когда-либо были у меня, не меньше десятка мягких зверьков, кукольный сервиз для чаепитий, неотличимый от настоящего, кукольный столик со стульями, кукольный домик и розовый пони. Игрушечный, слава Серебряной. Впрочем, я подозревала справедливо, что лишь временный статус нашего жилья и неопределённость будущего удержали Дрэйка от приобретения живого пони. И ещё, вероятно, факт, что Эстелле наверняка захочется самой посмотреть на лошадок. Она и лошадей видела исключительно на картинках в книгах да в качестве деревянной, облупившейся головы на палочке у одного из соседских ребятишек.

Изящная детская кроватка под пологом заменила обычную двуспальную, стоявшую здесь прежде, игрушки расселись на комоде, кресле, вокруг кукольного столика и на полу, застеленном невесть откуда появившимся толстым ковром. Под потолком россыпь серебряных, пусть и несколько поблекших от времени колокольчиков и пёстрые сферы бумажных фонариков, на окне белые, отороченные кружевом занавески – раньше они висели в комнате Лиссет. Оконные створки приоткрыты, и снежная кайма трепетала легко, словно в такт дыханию безмятежного мира вокруг.

Мне казалось, Нордан будет недоволен этой грудой игрушек, купленных Дрэйком для Звёздочки, однако возражать он не стал, только посетовал неодобрительно на отсутствие книг. Я же и вовсе старалась не вмешиваться, полагая, что сейчас моё мнение вряд ли примут в расчёт. По возвращению из магазинов я отнесла в нашу спальню пакеты с одеждой, затем спустилась на кухню, помогла Лиссет с продуктами. Беван и Веледа явно избегали встречаться с остальными, предпочитая уединение то в саду, то в комнате Бевана, Кадиим послушно выполнял все указания Нордана – странно, но за время нашего отсутствия эти двое будто успели найти общий язык, хотя трудно сказать, на чём именно основано внезапное это взаимопонимание. Возможно, на нас с Эстеллой, возможно, на осознании необходимости смириться с присутствием друг друга. И Кадиим всё же дух, Нордан не должен воспринимать его как постороннего мужчину и потенциального соперника.

Посмотреть на комнату для дочери мне разрешили лишь вечером, после ужина. Я занесла в спальню снежного барса – наверное, единственная игрушка, которую я выбрала сама, привлечённая мягкой шерстью и внимательными сине-серебристыми глазами, и с которой не расставалась всю дорогу до дома, – положила на кровать на вишнёвое покрывало. Ещё раз оглядела помещение.

Завтра я увижу Эстеллу.

А моя малышка… наша малышка увидит своего отца.

Нордану тяжелее, чем мне. Я провела в разлуке с дочерью чуть больше трёх недель, он же знает её лишь по моим письмам и снам и для Звёздочки папа – существо наполовину мифическое, фантастическое, подобно героям «Лисьих сказок». До появления Бевана она не видела взрослых мужчин. Не видела городов, ни больших, ни маленьких. Не играла со сверстниками – в общине не было детей её возраста, только постарше, лет от четырёх-пяти, вечно бегающих ватагой шумной, проказничающей беспрестанно. Да и во многом Эстелла напоминала меня в детстве, не любившую игры подвижные, коллективные. Я говорила себе, что дочь ещё слишком мала для таких забав, тем более в компании маленьких оборотней, развивающихся быстрее своих человеческих сверстников, но, вполне возможно, дело не в возрасте Эстеллы, дело в её характере.

Истинная звезда севера.

Страшно представить, как бы я жила без неё.

Не могу не думать о словах Дрэйка. Были ли мы связаны задолго до нашего рождения или это лишь иллюзия, обычная человеческая вера в предназначение и волю богов, соединяющих наши жизни? Как бы там ни было, как бы наивна я ни была тогда, я всегда понимала свои чувства к Дрэйку, да и какая девушка на моём месте не влюбилась бы в него? С Норданом же всё сложнее, путанее. Он купил меня, укусил, дважды пытался подарить другим собратьям, был груб и даже хуже. И всё-таки я тянулась к нему, верила, сама удивляясь слепой, беспочвенной, казалось бы, вере этой. Боялась с каждым днём всё меньше, открывалась, привыкая постепенно, что он рядом, готовый на многое ради меня. Порой и впрямь задумывалась, не сошла ли я с ума под воздействием привязки и запаха. Но привязка – прежде всего, именно привязка, порождающая физическое влечение и желание защищать партнёра, оберегать. Привязка не создаёт настоящих чувств, настоящей привязанности не к некоему объекту, необходимому для продолжения рода, но к живому существу, личности со всеми её радостями и горестями.

И что ещё могло питать мои чувства к Нордану тогда, иррациональное притяжение, если не связь, что старше и меня, и его?

Я ведь верила. Несмотря ни на что и вопреки всему.

Верю.

И знаю, что буду верить всегда.

– Шель? – Нордан остановился на пороге, возле незакрытой мной двери. – Ещё одна игрушка?