Сердце огня и льда. Леди

О родах, боли и счастье. И о следующей волне страха, когда я осознала, в какой мир привела своё дитя, какой опасности она будет подвергаться из-за собственных родителей, из-за отца, которого она ещё не видела, и неизвестно, увидит ли.

О жизни с новой главы, заботах и ежедневных хлопотах, о Звёздочке, моей маленькой радости с глазами его цвета. Её способностях, спокойном характере, здоровье – Эстелла ничем не болела и редко плакала.

О моих родителях, которых мы разыскали через отца Лиссет, с помощью его связей в околомагических кругах. Мама и папа выжили, их забрали из Тишши незадолго до бомбёжки, стёршей городок с лика земли и карты Феоссии. Забрали тайно, по приказу правителя, и вывезли из страны – молодому монарху, вынужденному бежать из собственного королевства, требовались люди, не только верные короне Феоссии, но способные помочь своей родине и своему королю, изобретатели ядов в том числе. Сейчас родители вместе с матерью папы находились в Альсиане, поддерживающей Феоссию в её борьбе за освобождение от оков империи.

Я говорю и говорю, делюсь болью, печалями и радостями прошедших лет, не замечая бега времени и видя лишь задумчивую полуулыбку на губах Дрэйка, огоньки в глазах. Мужчина давно откинулся назад, вытянувшись на земле, заложив одну руку за голову, и я устроилась на его груди, теребя иногда полубессознательно пуговицу на мужской рубашке. Наконец я умолкаю, сообразив, что Дрэйк так и не проронил ни слова.

– Я всё болтаю и болтаю только о себе, – произнесла я, приподнялась немного, чтобы лучше видеть лицо мужчины. – И ещё ни разу спросила, как ты жил?

– Однообразно, – вторая рука блуждает то по моей талии, то по спине, то запутывается в волосах. – Медленная ежедневная агония. Это не особенно интересно. Лучше расскажи ещё о чём-нибудь.

И я готова ещё долго-долго лежать вот так, никуда не торопясь, слушая цикад, гудение шмелей и стрекоз, проносящихся над нами, вдыхать родной аромат и запах воды и травы. Мне хочется лишь, чтобы Нордан и Эстелла были рядом, хочется не бояться, не ждать предгрозовой неизвестности, но смело смотреть в будущее, не испытывая страха ни перед ним, ни за своих близких.

– Я всё рассказала, – улыбаюсь я. – Могу повторить про пелёнки.

Рука на спине замерла, и я увидела выше по пологому склону тоненькую рыжеволосую фигурку. Лиссет выбралась откуда-то из-за кустов, отряхнула брюки, посмотрела вопросительно на нас.

– Вы тут ещё долго? Не то чтобы я жалуюсь, но время идёт, и мы с Бевом уже весь дом перерыли в поисках чего-то съедобного.

– Есть консервированные бобы, – придерживая меня, Дрэйк сел, скользнул ладонью вниз по моей спине.

Лисица состроила недовольную гримаску.

– Наверное, нам и впрямь пора, – заметила я. – И… я всё равно пойду.

– Это рискованно, – ладонь замирает на границе между краем блузки и поясом брюк. Выражение глаз, пристальное, затягивающее во тьму, не вяжется с темой разговора, тревожит иные ощущения.

– Пожалуйста. Ты ведь сам сказал, что многое зависит от ответного хода Рейнхарта, а он, скорее всего, предполагает, что ты не подвергнешь меня опасности и потому не возьмёшь с собой. Меня он не будет ждать, – не знаю, что ещё сказать, чтобы убедить Дрэйка.

Мужчина смотрит на меня, и я понимаю, что он решает, просчитывает варианты и возможности.

– Пожалуйста, – повторила я с мольбой.

– Хорошо, – согласился Дрэйк наконец. – Но от Бевана ни на шаг. И никакой самодеятельности.

Я коснулась губ мужчины лёгким благодарным поцелуем. И вновь, углубляя его и сразу отступая под ответным натиском. Краем глаза отмечаю, как Лиссет вздохнула и подняла взор к небу. Чувствую, как мужская ладонь скользнула под блузку, поглаживая спину через сорочку, и сама обнимаю крепче, прижимаюсь теснее. Кажется, мы никак не можем остановиться, не можем удовлетворить жажду даже простых прикосновений.

Выразительное покашливание заставляет всё же прерваться, отстраниться друг от друга разочарованно, неохотно. В глазах Дрэйка мелькает тень сожаления, я поднимаюсь, поправляю одежду. Мужчина встаёт следом, подаёт мне руку. Отпускает, едва мы равняемся с Лиссет, уходит вперёд.

– Представляю, что будет после пробуждения ледышки, – прошептала лисица.

– Мы… – в плену страсти мне было всё равно, что нас могли услышать, я даже не пыталась вести себя потише, но сейчас смутилась вдруг от мысли, что нас слышали наверняка. У оборотней тонкий слух, да и у Бевана он по-прежнему куда как лучше человеческого. – Мы не… не слишком… шумели?

Лиссет бросила быстрый взгляд в спину удаляющегося Дрэйка и взяла меня под локоть.