Сердце огня

— Садитесь, пожалуйста, мадемуазель, — прервал ее граф, придвигая стул. Под прикрытием изысканной вежливости он внимательно изучал ее. Конечно, он редко имел дело с дамами вроде Мирель, которая тоже была хищницей, но понял, что они, как говорится, одного поля ягоды. Растрачивать на Мирель свое обаяние значило трудиться впустую: она была хитра, как многие парижанки. Тем не менее, граф сразу догадался, какую линию поведения ему выбрать — Мирель рассержена, а рассерженные женщины, как он хорошо знал, всегда говорили больше, чем следует, из чего хладнокровный мужчина мог извлечь немалую выгоду.

— Вы оказали мне высокую, честь, мадемуазель, посетив скромное жилище аскета.

— У нас с вами есть общие друзья в Париже, — сказала Мирель, — они рассказывали мне о вас, но сегодня я пришла по другому поводу. Я слышала о вас, когда приехала в Ниццу, и совсем из другого источника, вы понимаете?

— Простите, не понимаю.

— Я буду говорить прямо, не сочтите за грубость. В Ницце поговаривают, что вы убийца мадам Кеттеринг.

— Я? Я убийца мадам Кеттеринг? Какая чепуха!

Он произнес это не с чувством оскорбленного достоинства, а как бы нехотя, чтобы тем самым спровоцировать собеседницу на дальнейшую откровенность.

— Именно так все и говорят, — настойчиво повторила Мирель.

— Люди любят болтать, — безразлично сказал граф. — Было бы ниже моего достоинства воспринимать обвинения всерьез.

— Вы не поняли, — Мирель привстала, ее темные глаза метали искры, — речь не о досужих сплетнях толпы. Таково мнение полиции.

— Полиции?

Граф насторожился. Мирель энергично кивнула.

— Да, да, да. Поймите, у меня повсюду друзья, сам префект… — она оставила фразу незаконченной, красноречиво пожав плечами.

— Кто же не потеряет голову рядом с красивой женщиной! — вежливо сказал граф.

— В полиции считают, что вы убили мадам Кеттеринг. Но они ошибаются.

— Конечно, ошибаются, — с легкостью согласился граф.

— Хотя вы так и говорите, вы не знаете всей правды. Ее знаю я.

Граф с интересом посмотрел на нее.

— Вы знаете, кто убил мадам Кеттеринг? Я правильно понял, мадемуазель?

Мирель снова кивнула.

— Да.

— И кто же? — быстро спросил граф.

— Ее муж, — она наклонилась к графу и заговорила низким голосом, который дрожал от возбуждения и злобы: — Ее убил муж.

Граф откинулся на спинку стула, его лицо ничего не выражало.

— Разрешите спросить, мадемуазель, откуда вы знаете?

— Откуда я знаю? — Мирель вскочила и рассмеялась. — Да он давным-давно трепался! Он ведь банкрот, почти нищий, и только смерть жены могла поправить его положение. Он сам мне говорил. Он ехал в том же поезде, но она не знала — почему? Я вас спрашиваю. Чтобы он мог прокрасться к ней ночью и… О! — она закрыла глаза. — Да, я просто вижу, как он ее душил…

Граф кашлянул.

— Возможно, возможно, — сказал он негромко, — но ведь, мадемуазель, в таком случае он не стал бы красть драгоценности?

— Драгоценности! — задохнулась Мирель. — Ах, рубины…

В ее глазах появилось какое-то мистическое выражение, и граф уже в который раз подивился той власти, которую драгоценные камни имели над женщинами. Он вернул ее к действительности.

— Так что вы хотите от меня, мадемуазель?

Мирель снова стала сама собой.

— Все очень просто. Вы идете в полицию и говорите, что преступление совершил именно месье Кеттеринг.

— А если мне не поверят? Если потребуют доказательств? — не отрываясь, он смотрел на нее.

Мирель бархатисто рассмеялась и поплотнее запахнула шаль.

— Пошлите их ко мне, месье граф, — сказала она с угрозой, — я предоставлю им доказательства.

И она ушла, считая свою задачу выполненной.

Граф посмотрел ей вслед озабоченным взглядом.

— Вот фурия, — пробормотал он. — Что на нее накатило? Она знает, что делает. Интересно, она на самом деле считает, что Кеттеринг убил жену? Во всяком случае она хотела, чтобы я поверил и чтобы полиция тоже поверила.

Он улыбнулся. Конечно, он не пойдет в полицию. Судя по его улыбке, у него уже возникло несколько других планов — оставалось только выбрать. Но тут он снова помрачнел: если верить Мирель, полиция подозревает его. Может быть, это правда, а может и нет — такая женщина, как Мирель, да еще в гневе, вряд ли стала бы беспокоиться о точном соответствии собственных высказываний фактам, но с другой стороны, она, конечно, легко могла получить доступ к важной информации. В таком случае, — он упрямо сжал губы — следует принять кое-какие меры предосторожности.