Сердце под Лезвием

– Помочь? – заботливо спросила та.

– Да! – восторжествовала я радостно, надеясь как минимум на массирование плечевого пояса.

– Просто нарисуй себе картинку монстра, что ждет тебя в храме Занны. А это может быть кто угодно. И тут ты ему говоришь: «Так нечестно, ты тяжелее!», и он бежит от тебя в страхе.

– Спасибо, – ответила я хмуро. – Помогла.

– Всегда пожалуйста, – хлопнула она меня по плечу и пошла на спарринг с возлюбленным.

Риолан уже ждал меня со своим мечом, длинной в половину своего роста. Везет ему. У меня сейчас такой же, только… мне он в три четверти укладывается. В глазах среднего брата мелькнуло удивление.

– Это что за зубочистка? Где твой фамильный меч?

– На месте. А это моя новая нагрузка. И без вас мне не справиться с ней.

– Дай сюда, – протянул брат руку.

Как и ожидалось, он осмотрел его на предмет абсолютно всего, и перевел на меня подозрительный взгляд.

– Колись.

– С чего ты взял… – но закончить мне не дали.

– Не отпирайся, я тебя знаю. Что задумала? – не унимался хитрец.

– Ладно. Только никому, – обессилено опустила я плечи. – Храм Занны.

– Сдурела?! – возмутился он, огляделся, и тише добавил. – Ты свихнулась! Ты посмотри на себя. Где ХРАМ и где ТЫ?! Да тебя сожрут на первой же версте.

– А ты для чего тут стоишь? Дрессируй давай, – зло рыкнула я, обижаясь на презрение брата.

– Остынь и забудь. Отец прибьет нас… и тебя. Воскресит и прибьет. А потом еще раз воскресит и снова прибьет. И даже не посмотрит на то, что некромантия у эльфов не практикуется, – уже более спокойно констатировал он.

– Ри, мне нужна эта работа.

– Зачем? Тебе плохо здесь живется?

На какое-то мгновение брат умолк, а затем в его изумрудных глазах мелькнуло понимание. Он досадливо провел рукой по лицу, и вновь посмотрел на меня с отеческой заботой.

– Киона, дурочка. Надеюсь, ты знаешь, на что идешь.

– Не сомневайся. Выручка с дела мне нужна для самостоятельной жизни, вдали от интриг, насмешек и желающих сорвать куш с эльфийской империи, женившись на «черной принцессе» с приличным размером бюстгальтера!

Пока говорили, мы не заметили, как переместились к ограде. Ри прислонился боком, поставив наши мечи позади себя. Я же приземлилась на корточки и стала разглядывать землю перед собой.

– Отец нас порвет, – выдал братишка, старше меня на каких-то несколько сотен лет.

– Я думаю, он все примет, со временем. Ну и вдобавок, это не значит, что получив славу в какой-нибудь гильдии, я не вернусь сюда погостить и утереть нос этим курицам, особенно тем гадинам, что отрезали мои волосы в тринадцать лет.

– Ты же знаешь, это в прошлом, они теперь лишены магии и работают на кухне, – мягко пытался закрыть тему Ри.

– Но это не значит, что они мертвы. При всей моей жизнефилии, этим тварям я желаю страшной смерти. Ибо лишение врожденного источника магии принесло мне массу боли.

– Эх, хвостик. Это тяжело вспоминать даже мне. Сколько сил тогда у нас ушло на твое восстановление. Порой меня до чертиков бесит эта наша врожденная неотразимость…

– А еще и титул с империей в приданном, – добавила я.

– Если б не все это, вы бы с нашей матерью так не страдали. От баб нет отбоя, даже если им заранее известно, что шансов у них нет. И все эти пакости лишь из-за того, что отец любит нас больше, чем кого-либо из них.

– Да, – печально подвела итог я, проглотив горькие напрашивающиеся слезы.

Вспоминание прошлого напомнило мне интенсивность той боли, что мне пришлось испытать. Мои волосы такие же живые, как сердце. И эту тайну никто не должен знать. Даже те гадюки думают, что их участь это не более, чем каприз «черного высочества».

– Киона, ты должна всегда помнить о том, что ярость – злое чувство. Оно подводит того, кто сдается ее напору. Отрекись от нее и жизнь предстанет пред тобой в новых красках. Пошли, козявка! Хватит сопли развозить, – преувеличено бодро произнес брат, похлопывая меня по плечу. – А то эти горе-шифровальщики уже почти перешли к процессу прилюдного соития из-за накала страстей, а мы еще за твою зубочистку не брались.

– Гравирока-то хоть сойдет? – шмыгнув напоследок носом, уточнила я.

– Сойдет. Но до родового клинка ему далеко. Ну, что? Поехали?