Сердце степи. Полёт над степью

- Я дочь безродной женщины и неизвестного каторжника. Одного из тех, кто приходили к ней и иногда даже оставляли несколько монет. А потом ей оставили ещё десять золотых, и она взяла меня за руку и отдала чужим людям, поверив в их посулы. Ты думаешь, я не знаю, каково это, когда тебя продают? Разницы нет, будь ты из рода правителей или рождена в грязной хижине от безымянного преступника. Твой бунт и твоя голодовка ни к чему не приведут. Пока ты жива, ты можешь бороться. Делать всё возможное, чтобы получить право на собственное мнение. Ты из рода Артай, и ты можешь помочь и другим. Даже если тебя заклеймили этим проклятием, у него есть и вторая сторона. Ты видишь, каково нам приходится? Нас ставят на одну ступень с собаками и лошадьми, а то и ниже, продают и выменивают, считают имуществом. Будь умнее, Чимре! Ты можешь сейчас заработать репутацию глупой склочной девчонки и остаться на этой ступени, а можешь заработать право на своё мнение. Доказать, что ты не ниже мужчин… Я верю, что однажды нам не нужно будет переодеваться в мужскую одежду, чтобы к нам относились как к равным, понимаешь? Но для этого и нужно быть равной или лучшей! И дело не в родовитости, которой все так кичатся во всех концах света. Дело в самой тебе… В твоей воле. Ты понимаешь меня? Мы не можем изменить своё происхождение или стряхнуть долги, будто прилипшую пылинку. Мы лишь можем вести себя достойно.

- Я не знала, что ты… не имеешь рода, - сказала Чимре, теребя кисти на расшитом поясе очень несвежего халата. - Прости.

- Никто об этом не знает, но все будто нарочно тыкают меня в это лицом, - усмехнулась Камайя, вспоминая слова Йерин. - Я не дочь знатного хасэна, и для того же Бакана это как кость поперёк горла. Он только что облаял меня в одном из дворов.

- Ты теперь Артай, как и я. А на Бакана не обращай внимания. Они с Надой всегда такими были. Знаешь, как они поцапались в день пира, когда тебя ранили? Хотя в тот день все распалённые были. Я весь день по закуткам ныряла… Ты, наверное, права. Я насчёт того, чтобы вести себя достойно… Быть не ниже мужчин. А то будет, как с этой дурной Сэгил, которую муж бил, а она всё за ним стелиться готова. Её продают, потом в подарок обещают, а она всё блеет… Даже Алай не побоялась к отцу прийти и правду отстаивать…

- В подарок обещают? - переспросила Камайя. - Тур? Каким образом?

- Нет… Нет. - Чимре сморщилась. - Этот её муж во дворце не появлялся. Я его только по её рассказам знаю, какой он там замечательный. Слуга Бакана Салпату сказал, мол, Сэгил-то твоя любимая на самом деле твоей может стать. Примешь ли такой дар? Как овцу отдавать, клянусь Матерью Даыл! Мерзко! Камайя, я не хочу быть овцой…

- Ты и не будешь. Для начала тебе нужно поесть и помыться. Особенно волосы. Потом - пойти к отцу и попросить прощения. А ещё - встретиться с женихом. Мне кажется, вы найдёте общий язык, - улыбнулась Камайя. - Не знаю, случится ли ваша свадьба через два года, но ссориться тебе с ним не из-за чего и незачем. Помнишь? Вести себя достойно. Я хочу быть уверена, что ты в порядке, Чимре. А сколько скандальных новостей ты пропускаешь, сидя взаперти… - мечтательно добавила она. - М-м-м… Ты бы знала!

От деревянной купели поднимался пар. Очаг трещал, ночной апрельский холод сменялся душноватым теплом. Чимре сильно исхудала, и Камайя с жалостью смотрела на её тонкие ноги и руки, сидя на большой скамье с подушкой у стены.

- Если это правда, то Йерин должны будут вынести из кургана, - тихо сказала Чимре, косясь на Вирсат, которая распутывала мокрые пряди её чёрных волос. - Женщина, изменившая мужу, да ещё осквернившая его погребальное ложе своей нечистой кровью… Это хуже проклятия.

- Юная госпожа правду говорит, - так же тихо сказала Вирсат, смывая пену с волос Чимре тёплой водой из медного кувшинчика. - Её придётся вынести и захоронить отдельно, в степи. Её останки не должны оставаться там.

- Вы что такое говорите, - с ужасом пробормотала Камайя. - Да ну, нет, нет!

- Да, госпожа. Изменнице не место рядом с мужем. Таков обычай.

- Она действительно проводила с ним много времени. - Чимре набирала в ладонь воду и выливала её обратно в купель. - Вайшо постоянно ходил к ней - якобы играть с Баканом в дэйрто… Помнишь, досточтимая, я принесла тебе книги? Я в тот день кое-что слышала в комнате Йерин. - Она зажмурилась и вцепилась в края купели. - Ох… Прости меня, Отец Тан Дан… Стыдно… Нет, не могу сказать.

- Сказала «анайе», говори и «гене»! - нахмурилась Камайя. - Я помню, какое у тебя лицо было тогда!

- Я тогда зашла в комнату Йерин, после того, как в старых покоях отца пошарила. Только я дверь закрыла, как в коридоре - голоса… Я под кровать… - Чимре закрыла лицо руками. - Кто-то зашёл и по комнате ходил. Я дышать боялась, всё затекло, а потом дверь открылась. Я обрадовалась, что тот, кто пришёл, уходит, но не тут-то было! Кто-то ещё зашел, и они… Ох, Камайя… Я когда у тебя под кроватью лежала… Такие же звуки были, когда отец к тебе прибежал…