Сердце умирает медленно

– Неделю назад она утверждала, что на фото из больницы не ты, а кто-то другой. – Пожала плечами, усмехаясь. – Так что ты можешь представить масштаб катастрофы. – Не стесняясь того, что пожилая женщина все видит, она характерным жестом намекнула на ее безумие. – В ее возрасте нельзя пропускать прием лекарств.

– Ну, и стерва ты, Дороти, – обиженно сжала губы старушка. Покачиваясь, оперлась на трость. – Я ведь тебя просила, а ты все равно сделала по-своему. Неужели, я не вижу, что у мальчика своя судьба?

– Простите, Корделия, – я подошла ближе к старой миссис и наклонилась, – вы не договорили…

Она словно очнулась ото сна, часто заморгала.

– Он придет. – Замотала головой, будто пытаясь отогнать какой-то кошмар. Медленно попятилась назад. – Придет, чтобы забрать его…

– Кто? – У меня в горле пересохло.

Ее глаза метались по мне, затем устремились в потолок. Я тоже взглянула вверх, но так ничего и не увидела. Старушка казалась ужасно напуганной и продолжала двигаться спиной вперед, рискуя потерять равновесие и свалиться.

– Кто? Кто придет, Корделия?

Дороти Джонс схватилась за голову:

– Тебе пора, Эмили. Это уже переходит все рамки. – Она аккуратно взяла меня под локоть.

– Подождите, но она хотела мне что-то сказать… – Увлекаемая матерью Райана к двери, я продолжала оборачиваться.

Старушка навалилась спиной на стену и вытаращила на меня глаза. Ее лицо казалось мертвенно бледным.

– Неужели ты принимаешь всерьез слова сумасшедшей старухи? – Усмехнулась Дороти, провожая меня. – Я эти бредни пачками вынуждена выслушивать едва ли не каждый день. Приходится следить, чтобы она принимала свои пилюли, иначе вот это… – Взмахнула рукой и брезгливо сморщилась.

– Кто придет, миссис Джонс? – Выкрикнула я уже на пороге. Встала на цыпочки, чтобы увидеть в последний раз лицо старушки.

У той дрожал подбородок.

– Зло. – Тихо ответила она.

Ее глаза смотрели на меня жалостливо, а губы сжались в попытке не заплакать. Мне вдруг стало очень и очень страшно.

– Всего хорошего, Эмили. Я обязательно передам Райану, что ты заходила. – Нервно рявкнула Дороти Джонс и захлопнула перед моим носом дверь.

Я обхватила себя руками, пытаясь успокоиться и понять, что только что произошло. Почувствовала, как беспокойно забилось сердце. А под кожу словно мороз пробрался и, покалывая ледяными иголочками, начал расползаться по всему телу.

– Что за шум? – Подошел ко мне отец. – Случилось что? Ох, да ты дрожишь вся…

– Пойдем отсюда, пап. – Попросила, прижимаясь к его плечу.

Силы будто разом меня покинули.

– А где Райан? Ты поговорила с ним? – Он нахмурился, вглядываясь в квадратики окон, за которыми все еще виднелся силуэт удаляющейся миссис Джонс.

– Нет. – Мысленно я пожалела бабушку Райана, с которой так плохо обходились в этом доме. Мало ли, что ей мерещится в таком почтенном возрасте, мало ли какая ерунда лезет в голову, но так обращаться с пожилым человеком, в открытую намекая на сумасшествие, – это настоящая мерзость. – Райан уехал в университет. Все кончено.

– Мне так жаль, дорогая, – папа обнял меня.

Мы вместе спустились с крыльца.

– Теперь я знаю, что так будет для него лучше. – Обернулась и еще раз взглянула на дом. – Он должен получить образование, это очень важно. – За ажурными занавесками не было никого заметно. – А мне пока просто нужно научиться жить как все.

– У тебя обязательно получится. – Заверил отец.

Я кивнула.

– Надеюсь.

И тут же вспомнились странные слова пожилой женщины: « – Она знает. Знает, что он придет. Придет, чтобы забрать его… Зло…». И я поежилась, приникая к плечу отца, потому что внезапно налетел ветер. Взметнул вверх мои волосы, скользнул по шее, будто что-то тихо шепча в ухо, и утих.

«Зло…» – послышалось мне.

И страх холодной кистью мазнул по спине, заставляя вздрогнуть и обернуться.

– Что такое? – Отец тревожно заглядывал мне в лицо.

– Ничего, – я мотнула головой, рассеивая беспокойство, – пойдем.

– Тебе нужно отдохнуть.

– Наверное.

И мы пошли вдоль улицы неспешным шагом. Я разглядывала дома соседей, и каждый из них казался мне пугающе незнакомым. А перед глазами все стояла эта картина, как старушка тычет пальцем куда-то в область моего сердца, округляет глаза и в ужасе пятится назад: «Вас двое… Оно принадлежит ей…»

Что все это могло означать? И стоило ли принимать ее слова всерьез?

От этих мыслей меня отвлекла мама, выбежавшая на дорогу, чтобы встретить нас. Она отчаянно взмахнула руками:

– Ты в своем уме, Чарльз? Где вы были? Ей же нельзя вот так с ходу напрягать свое сердце ходьбой! – Качнула головой в ожидании ответа, но папа прошел мимо, даже не взглянув на нее. Тогда волна обиды полетела в мою сторону: – Эмили, о чем ты думала? Я чуть с ума не сошла!

Отец пропустил меня вперед, и мы прошли по дорожке прямо к двери.

– Если помощь пока не нужна, то я поеду на работу. – Тихо сказал он мне, улыбнувшись.

– Вот так всегда! – Взорвалась мама. – Работа у тебя важнее всего! Ладно бы работа, так ведь ты там…

– Пожалуйста, Элизабет! – Взмолился он, открывая мне дверь.

– Не затыкай мне рот, Чарльз.