Сердце в гипсе

Я готовила чай. Чайник шумел. Согнала со стола кошек, положила две соломенные салфетки, насыпала сахар в пустую сахарницу.

— Ну рассказывай, как дела, я так давно тебя не видела, — сказала Рене.

Бзыыы-бзыыы-бзыыы.

— Котя? Да, это я. Мы пьем чай. Скоро буду. Я тоже соскучилась. Хорошо. Скажу. Ну пока.

— Привет тебе, — прощебетала Реня.

Я сказала «спасибо», налила в стакан заварку, нашла не доеденные по чистой случайности орешки в меду и попыталась выйти на связь с соседкой.

— Нет, я не ем орешков: Котя говорит, что я прибавила в весе.

Бзыыы-бзыыы-бзыыы.

— Котя? Юдита угощает меня орешками в меду, но я есть не стану. Я тебя тоже. Целую. Пока.

Я смотрю на гостью — ничуть она не прибавила, скорее, я бы даже сказала, сбавила — в умственном плане. Меня бы мужик доконал, если бы названивал каждые три минуты, пусть даже каждые девять. Хотя если бы у Адама был телефон, мне было бы проще с ним общаться.

— Может, лучше выключить телефон? — предложила я робко.

— Да ты что, ведь он мне затем и купил его, чтобы в любую минуту со мной поговорить.

И впрямь.

Бзыыы-бзыыы-бзыыы.

— Котя? Это я.

А кто, Боже милостивый, мог бы еще ответить на звонок.

— Да, скоро приду. Мы заканчиваем пить чай. Как дела у Юдиты? Наверное, все в порядке. Я тебя тоже. Пока.

Телефон чудненький. Маленький. Что же, черт подери, произошло? До сих пор она редко заводила разговор о муже, и его никогда в это время не было дома, а тут надо же! Я проводила ее до машины. Реня швырнула сумку на заднее сиденье, запустила двигатель, обернулась, пошарила, потом, найдя то, что искала, поднесла к уху. Тронулась. Уехала.

Ну и ладно, по крайней мере не успела вывести меня из себя своей болтовней о мужчинах, которые всегда могут тебе изменить, а ты даже и не догадаешься, что они тебе изменяют. А все же, если бы этот Артур был настолько влюблен, то возвращался бы домой раньше. Ведь Реня все время одна. Ничего удивительного, что придумала этот теннис в Варшаве.

Вспомнилось мне, как Бася и ее муж пригласили меня на ужин вместе с Адамом, еще зимой. У них была пятнадцатая годовщина свадьбы, и они решили это событие отпраздновать. Мы уже давно заказали роскошные креветки с чесноком, которые готовят на масле и подают в теплом виде, а Бася все водила пальчиком по меню, муж пытался заглянуть через плечо. Официант стоял и ждал.

— Может, сначала вы закажете? — Официант, не выдержав, обратился к ее супругу.

— О нет, только после жены, — ответил мужчина ее жизни.

Она показывала на что-то в меню, муж утвердительно кивал. И я помню, как подумала, что вот ведь бедняжка, без его согласия не может даже съесть то, что ей нравится. Должно быть, нечто особенное мелькнуло в моем взгляде, и они тут же пустились в объяснения.

— Ты знаешь, — сообщил он, — для меня гораздо важнее, что закажет Бася.

Она заулыбалась.

— С тех пор как мы побывали во Франции.

Чему тут улыбаться, не понимаю!

Он:

— Мы до изнеможения осматривали замки на Луаре.

Она:

— Вымотались, да и поесть нормально не всегда удавалось.

Он:

— И я решил пригласить Басю на шикарный ужин.

Она:

— В чудесный ресторанчик.

Он:

— И мы пошли.

Она:

— Но официант был очень слаб в английском.

Он:

— А меню только на французском.

Она:

— А у нас с французским плоховато.

Он:

— И Бася заказала что-то вроде les pommes de...14

Она:

— А ты что-то другое...

Он:

— К счастью.

Она:

— Ты понимаешь? Я ненавижу одно-единственное блюдо: картошку и отварную говядину с хреном. Именно это мне и подали. Я думала, что разревусь.

Он:

— И есть пришлось мне. После того случая я с особым вниманием слежу за тем, что заказывает моя женушка. Всегда существует опасность, что блюдо будет ей не по вкусу и помогать супруге придется мне.

Интересно, чего не желает кушать Ренькин муженек, который, надеясь себя обезопасить, снабдил ее телефоном. Красным.

Я приезжаю домой буквально выжатая как лимон. Ни на что нет сил. Вчера пришлось ждать поезда почти целый час. Адам сунул мне под нос бутерброды с сыром и помидором, а у меня не было сил даже есть.

— Позвонила бы, я бы за тобой заехал, — посочувствовал он.

Но как я могла узнать, сидя в редакции, что на Иерусалимских аллеях будет такая пробка и что я опоздаю на электричку? У мужчин полностью отсутствует воображение. Если знаешь, где упадешь, то можно и соломки подстелить?

Я приняла ванну и решила почитать в постели, хотя было всего лишь десять. Не помню, как заснула. Проснулась в шесть совершенно неотдохнувшей. Шеей и пошевелить не могу.

Адасик позвонил в редакцию в два.

— Я договорился с мануальным терапевтом, — сообщил он и дал мне адрес — на другом конце города. — Ты должна пойти к нему обязательно, он записал тебя именно на сегодня. Я подъеду, заберу тебя оттуда.

При других обстоятельствах у меня бы возникли подозрения, что он что-то затеял. Но я была растрогана тем, что кто-то обо мне позаботился, и, конечно, ушла пораньше с работы и потащилась на другой конец города. Дверь мне открыл приятный мужчина, который велел мне раздеться. Честно говоря, мне уже давно никто не предлагал этого прямо с порога.