Сердце ведьмы

Когда они вернулись в замок, герцог по-прежнему был в крайне раздражённом состоянии, не сдерживаясь, орал на слуг, раздавал приказы о наказании, за некстати заданный вопрос сурово отчитал сына. Поэтому, когда после ужина один из старших оруженосцев герцога, держащий канделябр, отвлёкшись, нечаянно зацепил им край платья Миранды и немного подпалил его, реакция последовала ужасающая. Герцог, шедший с ним рядом, схватил юношу за волосы и рванул в сторону так, что тот упал, при этом уронив канделябр на пол. При этом выпавшие свечи, которые были потушены достаточно быстро подбежавшими к ними слугами, прожгли в нескольких местах ковёр, и это решило судьбу бедного юноши окончательно. Герцог приказал отвести его на конюшню и запороть насмерть, чтоб другим неповадно было так себя вести.

Услышав такой приказ, Миранда упала перед ним на колени:

– Сжальтесь, милорд, умоляю. Он не сделал ничего дурного, лишь был немного невнимателен, но это не повод лишать его жизни. Пожалуйста, проявите милосердие!

– Миледи, встаньте немедленно! – герцог раздражённо скривился. – Мне ни к чему слуга и будущий воин, проявляющий такую безответственность, неуклюжесть и разгильдяйство. Ведь он даже не попытался затушить упавшие свечи! Так что моим рыцарем ему не быть! Всё!

– Отдайте его мне, милорд! Мне нужен слуга, – не поднимаясь с колен, Миранда просительно коснулась его руки.

– Миледи, встаньте, я сказал! – он подхватил её под руки, вынуждая подняться, потом перевёл взгляд на замерших рядом с его оруженосцем слуг, ожидающих либо подтверждения приказа, либо его отмены.

Сам оруженосец стоял, низко опустив голову, и его била нервная дрожь. Герцог, отпустив супругу, подошёл к нему ближе, рукой вновь схватил за волосы, запрокинул голову и, взглянув в глаза, холодно осведомился: «Пажом герцогини пожизненно согласен стать?»

Юноша нервно сглотнул, понимая всю унизительность предложения, но на кону стояла его жизнь, поэтому раздумывал он недолго и согласно кивнул: «Да, Ваша Светлость».

– Тогда иди, готовься к наказанию в её апартаментах.

Не посмев спорить, юноша ещё раз повторил:

– Да, Ваша Светлость, – после чего поспешно направился к её комнатам.

А герцог тем временем обернулся к слугам: – Лавку в комнаты герцогини принесите и стек для лошадей из конюшни.

После чего повернулся к Миранде:

– Я надеюсь, вы не станете возражать, моя дорогая, что перед тем как окончательно отдать вам мальчика, я в вашем присутствии объясню ему некоторые непреложные правила, соответствующие теперь его статусу?

В его глазах была такая холодная решимость, что она не осмелилась хоть что-то возразить, лишь кивнула, едва слышно выдохнув:

– Как я могу, милорд? Это в вашем праве.

– Прекрасно, – удовлетворённо проронил он и неспешной походной двинулся в сторону её апартаментов.

К тому моменту, как они вошли, слуги уже успели установить там широкую лавку, на которую положили стек для лошадей.

Оруженосец, стоял подле неё, потупившись и нервно переминаясь с ноги на ногу.

Замершие у входа служанки и её камеристка, со страхом глядя на них, жались к стенам, явно напуганные подобными приготовлениями.

Бросив на служанок мимолётный взгляд, Миранда сделала нетерпеливый жест рукой, проронив: «Вышли вон!»

Те, с облегчением вздохнув, моментально удалились, плотно закрыв за собой двери, и в просторном холле остался лишь бывший оруженосец. Худенький светловолосый юноша лет восемнадцати разительно отличался от остальных оруженосцев герцога и утончёнными чертами лица, и отсутствием ярко выраженной мускулатуры.

Смерив его недобрым взглядом, герцог мрачно проронил:

– Раздевайся.

Быстро сняв всю одежду и аккуратно сложив её рядом с лавкой, юноша со страхом взглянул на него, быстро вновь потупился и едва слышно спросил:

– Мне вам стек подать, Ваша Светлость?

– Да, – не сводя с него тяжёлого взгляда, выдохнул герцог, и юноша, поспешно подойдя к лавке, взял стек, потом шагнул к нему, опустился на колени и на вытянутых руках подал. Его длинные худые пальцы сильно дрожали, выдавая испытываемый им страх.

Герцог взял стек, но отдать следующее распоряжение явно не торопился, и юноша, не смея опустить рук, замер в ожидании.

Перехватив поудобнее стек герцог хлестнул им по подставленным ладоням. Вздрогнув, юноша инстинктивно зажмурился от боли и чуть дёрнул ладонями, но не проронил ни звука и быстро вернул дрожащие руки в исходное положение. Два следующих удара он вытерпел так же молча и уже почти не дёргая ладонями.