Сердце вулара

Громоздкая дверь со скрипом отворилась, и в комнате показались двое стражников. Они внесли на ручных носилках малую глиняную печать, символ власти имперского генерала. Воины изобразили подобие поклона и с каменными лицами удалились. Это больно резануло по сердцу Уды. Он прекрасно понимал, что не имеет уважения в военном круге, и в любой момент может превратиться, в объект насмешек солдатни. Ну что ж, если план удастся, то он навсегда освободит себя от бремени слуги, и может быть найдет дело по себе. Где-нибудь южнее, где как говорят, еще плодят земли.

Мужчина окинул печать взглядом и тяжело вздохнул. — Ах, как жаль что я хоть чуточку не маг…

Хоть малая печать и звалась таковой, размеры ее были весьма внушительны, в том числе и вес. Весь вечер генерал обязан носить с собой символы власти, не оставляя не на минуту такой важный государственный знак. На печати красовался герб империи и музыкальная труба, скрещенная с клинком. Тем дорам, кому посчастливилось иметь дар, эта ноша не была так тяжела, им дозволялось иметь воздушную форму, ярко сияющую над головой.

Постояв еще немного, генерал-советник взял под мышку печать и направился туда, где гремел пир. Высоченные воины в простой одежде и богатейшие особы империи бок о бок упивались вином и восхваляли Варга. Тронный зал был буквально забит дорами, старыми и молодыми, с женами и без. Большая часть подданных с кубками в руках увлечено следили за представлением, которое так полюбил император. Народ хотел зрелищ, а зрелища как известно пахнут либо кровью, либо похотью. Правитель выбрал второе.

В центре зала, у краев бассейна, совокуплялась пара молодых рабов, не обращая внимания на общий гомон и агрессивные комментарии. Некоторые женщины сумасшедше визжали, очевидно, чувствуя прилив крови. Рядовые солдаты, не на шутку возбудившись, овладевали своими женами и подругами тут же, в отличие от знати, которая считала это низостью и проявлением животных инстинктов. Хотя встречались и те, кто с удовольствием поддавался буйству гормонов. Пир превращался в вакханалию. Генерал аккуратно шагал между извивающихся тел и вдыхал полной грудью запахи, царившие на балу, ароматы масел и подогретого вина переплетались с запахом секса. Кровь начинала стучать в висках, мешая сохранять подобающий вид, а идти до трона оставалось больше половины пути. Уда остановился, и степенно опустился на колено:

— Приветствую, о великий император доров! Твой верный дуваранг склоняет голову и клянется в вечной верности, — на этих словах советник склонился еще ниже. Варг довольно ухмыльнулся.

— Тебе повезло червь, мне некогда подать тебе пятку, что бы ты ее облизал подобно хорошему псу! — отвечал император.

— Благодарю вас, повелитель

Уда поднялся и занял место по левую сторону подле трона. Оргия продолжалась. Печать пришлось держать почти на уровни груди, что немало изматывало. Советник осматривался по залу, но ни как не мог отыскать желаемого. Внезапно он ощутил затылком не приятное ощущение слежки и обернулся: сыновья покойного министра, угрюмо сверлили его взглядом не с самыми лучшими намерениями. Чувство желания моментально покинуло его, уступив мерзкому и холодному страху, внутренне он порадовался, что Варг был рядом.

Хозяин империи оставался невозмутим, и казалось, не подвластен желанию плоти. Задумчивый вид и покоящийся на коленях Новохосадус говорили о том, что в голове императора что-то происходит. Вакханалия окончилась так же внезапно, как и началась, голые тела сменились новыми блюдами и чашами с вином, удовлетворенные гости накинулись на угощения с поразительным рвением.

Наконец показался мирон, ничем не выдавая и даже не смотря в его сторону, присев за один из столов со знатью. Рениит принялся о чем-то весело болтать, и усилено жестикулировать. Капли пота мелкими горошинами катились по вискам генерала, бремя власти давало о себе знать. Уда поначалу считал, но сбился где-то в районе восьми ста восемнадцати, после, с досадой забросил это дело. Варг внезапно встал и звучным голосом объявил «время боя», так же одна из любимых забав при дворе. Гости тут же расступились и образовали небольшую арену, на которую как по команде выпрыгнули воины, и завязалась схватка.

Под задорное улюлюканье и остервенелый свист умельцы показывали чудеса эквилибристики, то умело уходя от захвата, то выполнив кувырок в воздухе, то парируя удар, суливший, неминуемую гибель. Зрелище дорам нравилось, а как же без этого. Хороший правитель тот правитель, кто владеет настроением своего народа.