Сердце ждет любви

На этот раз она подумала, что он обращается к ней, но снова не была в этом уверена. Как бы то ни было, это был хороший совет, и она была намерена воспользоваться им. Особенно теперь, когда познакомилась с двумя дамами и их мужьями, и все они знали его лучше, чем она.

Карета остановилась, и Джеймс выпрыгнул, едва лакей успел опустить ступеньки. Роуз встала, но Брэм пересел на ее место, и она снова села рядом с ним.

Он медленно склонился к ней, вдыхая аромат ее волос. Роуз с трудом сдержала пробежавшую по ее телу дрожь.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

— Ты моя единственная девственница, — так же шепотом ответил он. — Сознание этого возносит меня к небесам.

Она прижалась к нему. Та ночь снова обретала свою значимость.

— О, Брэм…

Он коснулся ее руки:

— Хочешь, я прямо сейчас поцелую тебя?

— Да, — выдохнула она.

Брэм взял ее руку и провел губами по внутренней стороне запястья.

— Хорошо, — тихо сказал он, и восхитительная улыбка засветилась на его губах. — Я заеду за тобой с Лестером завтра в семь вечера.

Вероятно, за это время ее сердце успеет наконец обрести свой обычный ритм.

Глава 13

Кингстон Гор бросил посыльному шиллинги, вызвав дворецкого, велел проводить его до дверей. Оставшись один в библиотеке, он снова опустился в глубокое кресло, стоявшее у камина. Значит, Салливан Уоринг приехал в город со своей беременной шлюхой. Единственной причиной, заставившей его сделать это, могла быть нужда Брэмуэлла в подкреплении.

Он приложился к бокалу с абсентом и наслаждался горько-сладким вкусом крепкого напитка, согревавшего его горло. Потом встал и вернулся в освещенную огнем камина гостиную, где оставалась последняя его гостья, принимавшая участие в ленче. Желанная приятная похоть пробудилась в нем, когда она приподнялась с пола и встала на четвереньки, выставляя перед ним округлые гладкие ягодицы и, оглядываясь через плечо, потихоньку наблюдая за ним.

— Надеюсь, у вас было важное дело, — сладким голоском сказала она, облизывая губы, когда он снял халат.

— Не такое, которое требовало бы моего присутствия, Миранда, — ответил он, становясь на колени позади леди Экли и грубо входя в нее. — Нам надо кое-что обсудить, — проворчал он, продолжая свое занятие.

Так… У Брэмуэлла появились союзники. Он без них тоже не обойдется.

Брэм расхаживал по своей библиотеке в Лаури-Хаусе. Это была самая любимая комната его отца, поэтому Брэм отправил половину книг на чердак, объявив, что сжег их. И заменил книгами по эротике в живописи и скульптуре, большая часть которых была привезена из Индии и стран Востока. Герцога чуть не хватил апоплексический удар в тот последний раз, когда он посетил этот дом, стоивший ему немыслимых трудов и расходов, затраченных на него.

Брэм остановился перед старинной акварелью, на которой были изображены мужчина и женщина в позе, которую Шекспир называл «животным с двумя спинами», и нахмурился. Для чего, черт побери, все это было нужно? Конечно же, он никогда не будет принимать Розамунду в этой комнате. Кроме показной непристойности, эта экспозиция свидетельствовала о незрелости и неразвитости ума. Бессмысленное изображение извивающихся и совокупляющихся тел. Он не хотел, чтобы она увидела такое изображение секса, без сомнения, волновавшее Косгроува. Да он и сам еще недавно не без любопытства разглядывал эту «живопись».

Он остановился, размышляя, сможет ли когда-нибудь Розамунда увидеть его библиотеку, затем подошел к двери и распахнул ее.

— Хиббл!

Дворецкий поспешно поднялся по лестнице.

— Да, милорд?

— Принеси сюда несколько ящиков и пришли пару лакеев.

— Вы собираетесь убрать и остальные книги?

Не послышалось ли ему неодобрение в голосе проклятого дворецкого? Обычно ему нравилась пуританская сдержанность Хиббла, но только в тех случаях, когда он преднамеренно вызывал его недовольство.

— Я верну сюда книги с чердака. Ведь это все же библиотека, а не… музей человеческой похоти.

— Именно так, милорд. Я сейчас же распоряжусь, чтобы ящики вынесли вниз.

Не ожидая помощи, Брэм сбросил сюртук и начал складывать картины, рисунки и статуэтки на рабочий стол у стены. Одно время герцогу принадлежала великолепная статуэтка бирманского бога плодородия, и Брэм каждый раз с раздражением смотрел на эту идиотскую фигурку, когда его вызывали в кабинет Левонзи на расправу. Вот до чего он дошел, окружив себя подобными вещами. Кому именно он хотел досадить?

— Господи, да ты становишься пуританином!

Брэм резко повернулся и увидел в дверях Салливана Уоринга.

— Кальвинистом, — поправил он, продолжая снимать вещи с полок.

— Еще хуже, — сказал, входя в комнату, Уоринг. — Я заехал узнать, где ты будешь сегодня вечером. Вот уж не ожидал застать тебя дома… украшающим комнату.

— Наоборот. Снимающим украшения.

— Я вижу. Почему?

— Потому что мне так хочется. Ты же знаешь, я всегда делаю то, что хочу.

Появились два лакея, которые волокли ящики с книгами. Хиббл не тратил время понапрасну.

— Поставьте их у окна и принесите остальные, — решил Брэм. — Мы сложим в пустые ящики всю эту дурацкую эротику.

Как только слуги вышли, Салливан подошел к нему: