Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат

Доставшаяся Ричарду гнедая шла мерной рысью, она не была ни позором, ни сокровищем. Путешествовать на такой и даже представляться союзным офицерам можно, сбежать — вряд ли. Бежать без оружия и денег, не зная дороги, — безумие, но Дикон рискнул бы, если б не вернувшаяся тварь. В лагере она не докучала, но стоило перебраться через речонку, дала о себе знать. Теперь Ричард недоумевал, как он мог забыть этот взгляд, но так случалось и раньше. Стоило соглядатаю отвернуться или задремать, и он тут же исчезал из памяти, зато, вернувшись, отыгрывался за передышку сполна. Ужас сгущался, как сгущается туман, еще немного, и он каплями потечет по лицу и шее. Тихий ужас и какой-то ползучий, что ли… Если б в темнеющих предгорьях что-то выло, рычало, ворочалось, можно было бы поднять тревогу, но тварь просто ждала, а они двигались на северо-восток. К ней. Двенадцать человек уходили в пока невысокие холмы, а вечер был теплым и тихим. Тепло тоже бывает обманом, и еще оно влечет змей.

— Поворот! — крикнули спереди. — Вона… На Краклу!..

— Прямо, — буркнул из-под генеральской шляпы Карваль.

Прямо? От поворота на Краклу?! Они едут в… Надор?! Но там же… И потом от Кракловой развилки до замка три дня плоскогорьем, где и людей-то почти нет. В Олларию всегда ездили через Роксли и Лебединку. Ричард, само собой, знал про Манлиев тракт, но сам им не пользовался ни разу, потому и перестал узнавать окрестности, едва перешли Лукк. Дорога вильнула, обкусанным пальцем погрозил закату торчащий на перекрестье столб. Страх вился над отрядом, как вороньё, а дура-гнедая весело бежала рядом с конем Дювье.

— Быстрей, — велел Карваль, и Ричард дал гнедой шенкеля. Он не мог больше выносить эту дорогу, этот вечер, эту кобылу, и потом — отношения следует выяснять раз и навсегда. Коротышка — лжец и мерзавец, но шпагу он носит. И вряд ли его обучал хотя бы Робер, не говоря уж о Вороне.

— Сударь, — назвать это ничтожество генералом язык у Ричарда не повернулся, — пора объясниться.

— Еще нет.

— Я настаиваю! — Голоса растягивали сжимающееся кольцо, надолго ли? — Вы предатель, убийца и лжец… Что вы сказали Роберу про Штанцлера? Вы солгали, это очевидно!..

— Быть верным сюзерену — значит действовать к его пользе, а не бегать с докладами о всякой чепухе.

— Будь у меня оружие, вы бы заговорили иначе!

— В свое время оно у вас будет.

— Тогда мы поговорим…

— Несомненно.

Оружие вернут! Это приказ Робера, иначе поганец вел бы себя иначе. Карвалю поперек горла и эта поездка, и приказ, но ослушаться он не может. Поднять руку на друга «Монсеньора» на глазах десятка южан — это мог бы Ворон, но не этот… гриб с перьями. Ничего, клинки все расставят по местам.

— Это вы подрезали подпругу Моро!

— Да, и что?

— Вы — убийца, убийца государя!

— Я не приписываю себе чужих заслуг. Я как мог способствовал смерти узурпатора, но убила его собственная глупость. Отправляйтесь к Дювье. Мне неприятно на вас смотреть.

— Взаимно!

— Тогда тем более убирайтесь.

— Сначала вы… Вы — шпион Сильвестра… Втерлись в доверие к Анри-Гийому и доносили… Потом переметнулись к Альдо и все равно остались олларовской шавкой! Святой Алан, Штанцлер знал правду, поэтому вы…

— Дювье, забери Окделла и впредь держи при себе.

— Вам нечего ответить… Ординар!

Когда нечем крыть, отмалчиваются, удирают, натравливают солдат… Карваль, видите ли, выбирает, что докладывать, а что — нет. Ординар решает за герцога! Сейчас он откровенен, ведь Окделл и Эпинэ больше не встретятся. Может, и так, но письмо Робер получит. Через посла Гаунау или Дриксен. Две строчки. Благодарность за свободу и предупреждение о вцепившейся в стремя подлости. Если Иноходец пожелает остаться слепым, ничего не поделаешь…

— Будешь дурить — отберу поводья!

Как же противно! Унизительно и противно.

— Я сказал этому господину все, что хотел. Дальше будет говорить моя шпага.

— Вот ведь! — буркнул чесночник и обернулся. Оглянулся и Ричард, хоть и не собирался. Столб маячил далеко позади. Кавалькада, срезая угол, двигалась через луг прямиком к щетинистым темным холмам. К полной злобы неизвестности.

4

— Мне нет дела до других. Они меня не радовали, почему я должен радовать их? — заявил кому-то вернувшийся Хайнрих, но кого-то под сосной не было, а был один-единственный талигойский маршал.

— Больше всего ты должен, не имея долгов, — произнес ничего не значащий парадокс Савиньяк и приподнял очередной стакан.

Король плюхнулся на скамью и наподдал что-то достойной монумента ручищей. Лионель подставил ладонь, не давая пущенному по доскам предмету свалиться, и не выдержал — присвистнул. Маршал Талига избавил от падения его высочество Фридриха. Такого конного и знакомого…

— Я его выкупил. — Довольный Хайнрих походил на разбухшего трактирного кота. — Прощелыга Зауф стоит дорого! Вы изрядно потеряли при сделке.