Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат

– Вы ведь не были любовником Катарины Ариго?

– Я был капитаном охраны их величеств.

– Знаю. Любовником был Алва, мама мне говорила, но вы тоже могли.

– Нет.

– Почему? Боялись? Не хотели? Не любили? Вы удивлены моими расспросами?

– Нет.

– Тогда ответьте.

– Извольте. Нет.

– Не боялись. Не хотели. – Она говорила чуть нараспев. – Не любили.

– Ее величество испытывала те же чувства.

– К вам?

– Насколько мне известно, ко всем знакомым ей мужчинам.

– Вам неприятен этот разговор?

– Скорее непонятен.

– Мама была откровенна со мной перед свадьбой, то есть это я была откровенна с ней. Жена не слишком умного маркграфа должна знать, что нужно Талигу, и дать Горной марке наследника, способного видеть дальше охоты и войны. Я согласилась. Собственно, кроме меня, отдавать бергерам было некого, но я не соглашалась жить без радости. Будь вы любовником королевы, мне было бы проще, но я все равно предлагаю вам провести эту ночь со мной.

Да, красива. Да, умна. Да, откровенна. Да, ночами разгуливают не только глупцы, но и кошки.

– Обычно я рад стать первым, но не сейчас…

– Вы станете третьим. Я дважды гостила в Ноймаре и дважды бывала счастлива. Я умею радоваться и умею забывать. Они были женаты. Оба. Мне казалось, так лучше. Кстати, мой супруг делит ложе с одной из моих дам. Он хороший союзник, но ему по душе темные волосы. Вы поняли, о ком я?

– Я видел только одну брюнетку с браслетом.

– Да, это она. Мы подруги, настолько, насколько это возможно. Маркграф знает, что я знаю и молчу. Это делает его более понятливым в остальном.

– Вряд ли он поймет вашу нынешнюю прихоть.

– Он не узнает. Сейчас Иоганн или гладит черные волосы, или спит. Я знала, что когда-нибудь приду в гостевые покои, и нашла безопасную дорогу. Конечно, вы можете устать, можете хранить глупую верность, можете уважать диковатые обычаи… В конце концов, я просто могу вам не нравиться. Не нравятся же мне марикьяре!

– Я не храню верности, ни глупой, ни тем более умной. Проведенная с кем-то ночь становится изменой, только если вмешать в нее ложь. И да, мне больше нравятся светлые волосы, но если один из сыновей маркграфа будет похож на Леворукого, возникнут сложности.

– Сыновья маркграфа будут сыновьями только маркграфа. Эту часть договора я не нарушу. Наша ночь плодов не принесет.

Уже знает, что ночь будет. Любопытно, кто были те двое, то есть не любопытно.

– Фрида, почему-то мне кажется, что этот разговор вам нужнее того, что может случиться позже. Вам так скучно?

– Отнюдь. Вам же не скучно, когда вы водите армии. Бергмарк ведет маркграф, я веду его… Отец с матерью вели меня, я выросла, мы поговорили и теперь идем вместе. Савиньякам с нами по дороге.

– Мы с Эмилем много говорим с матерью. Когда встречаемся. Поговорить с отцом, по-настоящему поговорить, я не успел.

– Знаю. Зато вы говорили с моим отцом, когда он отвозил маршала Арно в Сэ. Отец запомнил вас больше других… Даже больше графини. Вы не похожи на других Савиньяков. Почему?

– Я подумаю об этом. Завтра. Сказать вам, что у вас красивые губы?

– Скажите… И еще вам придется распустить шнуровку и сказать, что у меня красивые плечи. Впрочем, я еще могу уйти.

– Не можете. Иначе утром взаимная откровенность покажется тошнотворной. Нашим домам слишком по пути, чтобы мы могли себе это позволить. Прошу вас повернуться, сударыня. Я займусь вашим платьем.

Глава 7

Талиг. Оллария. Сагранна. Бакрия. Барсовы Врата

400 год К.С. 6-й день Летних Ветров

1

«Принцесса Елена» была великолепна! Арлетта читала ее послания и молодела душой. Именно так пищали, зачуяв прекрасных страдальцев и страдальных прекрасцев, при дворе ее величества Алисы. Белокурая статная чужеземка млела от роковых любовей и умерших в один день возлюбленных. Лебединая верность, лебединая песня, лебединая чистота, лебединая, лебединый, лебединое… Лично Арлетту величавые белоснежные птицы даже ни разу не ущипнули, но возненавидела она их надолго, как и саму Алису. Отнюдь не из зависти к короне и красоте, в самом деле редкостной.

Дочь графа Рафиано никогда не хотела стать лебедицей, то есть гусыней, но молчала, понимая, что с быком на гербе только распусти язык – сразу окажешься в телушках. Насмешек Арлетта побаивалась, но об этом никто не догадывался, а потом юная графиня разучилась оглядываться на других. Ее жизнь, настоящая жизнь, началась с желания королевы видеть торских офицеров. Без Алисы они бы с Арно могли встретиться слишком поздно, но благодарности Арлетта не испытывала, только удивление. Неужели она могла стать маркизой Фукиано, как думалось родителям? Могла бы и вряд ли б осознавала свое несчастье, потому что ее мужем мог быть только ее муж, сыновьями – ее сыновья… Графиня собрала эпистолы Марселя и вернула в бюро – предаваться воспоминаниям среди разворошенной бумажной кучи было глупо.