Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат

– Наша фамилия служит Талигу, а не Савиньякам и Валмонам. И не самозваному регенту, захватившему короля и кардинала. – Колиньяр сидел в Денежном замке с осени, но отказаться от прокурорского тона так и не смог. – Ничего удивительного, что Ноймаринен дал ход доносам своего шпиона, догадавшегося прикрыться графиней Савиньяк! Допустив Робера Эпинэ в самый центр провинции, ваш Райнштайнер…

Господин не только не отказался от прокурорских замашек, он озаботился сочинить целую речь. Само собой, обвинительную. Виновных нашлось множество. Мятежник, убийца и насильник Эпинэ. Находящаяся в сговоре с ним королева. Предатель Люра. Вручивший предателю армию король. Не поддержавшие губернатора Сабве южные графства. Не поверившие воплям изнасилованной девы на Совете Меча вельможи. Не давший себя зарезать Райнштайнер…

– О том, что делал Райнштайнер, я узнáю у Райнштайнера. – Лионель улыбнулся еще разок. – О том, что делал Эпинэ, – у Эпинэ. Почему вы перед высочайшей аудиенцией не причесали вашу племянницу и откуда взялся весь этот бред с насилием?

Молчит. Ноздри раздуваются, но молчит. А кто бы на его месте признался, что «изнасилованную» красотку выволок к трону от дурного вкуса и еще потому, что с помощью Манрика собрался пересчитать врагов и съесть хотя бы тех, кто не поверит громко? Самой смелой оказалась Катарина… Потому что поняла: это – угол, и нужно прыгать вперед, пока не поздно. Колиньяр в углу выглядел гораздо хуже.

– Вашу племянницу я ведь тоже могу спросить. Прямо сегодня.

– Кто вам мешает. Спрашивайте!

– Если потребуется. Девица Маран расскажет, что видела и слышала, но чтобы понять ваши с Манриком замыслы, она слишком глупа, а госпожа Арамона, которую я тоже могу спросить, напротив, слишком умна. Так зачем вам потребовалось устраивать во дворце балаган?

– Меня как обер-прокурора беспокоили положение на юге и разросшийся заговор в столице. – Пошел в атаку. Перегруппировал силы и пошел. – Я получил полномочия лично от кардинала. Его высокопреосвященство имел серьезные основания не доверять некоторым фамилиям. Придды, Рокслеи, Карлионы, Ариго, Килеаны, Феншо, Окделл, которого опрометчиво приблизил к себе герцог Алва… Возможно, вы думаете…

– Я думаю, что вы не соответствуете своему гербу. Приличные медведи отстаивают свое право на берлогу самостоятельно, а вы рассчитывали, что герб Эпинэ разобьют и ваша сестра приберет к рукам наследство. Забавно, но все идет к тому, что Колиньяр и Сабве достанутся герцогу Эпинэ и его нынешним сподвижникам, тем более что эти земли, как и владения самого Робера, сейчас под управлением Валмона.

– Подозрения его высокопреосвященства подтвердились в полной мере. Сговор между Эпинэ, Валмонами и Савиньяками очевиден! Вы были слишком снисходительны к Катарине Ариго и Рокслеям, чтобы держать вас в столице. К несчастью для Талига, его высокопреосвященство не успел завершить задуманное!

Какой портрет мог бы получиться! Обер-прокурор в гневе, в узилище и в рамке, но рисовать Колиньяра больше смысла нет. Колиньяры вывалились из талигойского расклада, а розовые лебеди едут в Эйнрехт, навеки связав свою судьбу с Фридрихом…

– Вы ошибаетесь, – спокойно произнес Лионель. – К несчастью для Талига, Сильвестр прожил на пару лет больше, чем следовало.

Колиньяр не понял. Обер-прокурор не представлял намерений покойного даже на собственный счет. Какое все же распространенное заблуждение – видеть себя поваром с ножом, а не курицей в горшке.

2

Здоровенный, надувшийся дармового пива парень попытался отпихнуть Руппи, получил каблуком по колену и взвыл от боли. Граф Фельсенбург даже не обернулся, хотя вложил в удар изрядное количество скопившейся за неделю злости. Бесило все – праздничные толпы, трескотня фейерверков, трактирные запахи и лезущая помимо воли в уши чушь. Эйнрехт салютовал победам Бруно и почти не вспоминал о суде. Какой суд, когда вокруг столько любопытного?! Судьба двух адмиралов занимала город даже меньше здоровья кесаря, а военные успехи, прелести Гудрун и оплаченное регентом пиво все быстрей разворачивали Эйнрехт к Фридриху.

Сейчас на Ратушной под барабанный бой блистала конная гвардия. Пробившиеся в первые ряды моряки едва не ткнулись носами в стройную шеренгу лоснящихся лошадиных крупов. Гвардейцы его высочества радовали взгляд не только бравым видом и богатым шитьем, но и выучкой. Руппи помимо воли залюбовался несостоявшимися товарищами. В конной гвардии начинали отец и дядья, а до них еще множество Фельсенбургов и Штарквиндов. Флот был причудой бабушки, не желавшей, чтоб ее внуком командовал Фридрих. Флот стал жизнью и совестью Руперта фок Фельсенбурга, но родные этого так и не поняли, разве что бедняга Мартин…