Серебряная клятва

Что там, кстати, Цу, интересно? Неплохой ведь, его бы держать поближе впредь. Лусиль и Влади он не нравится, а вот Сивиллусу очень даже приглянулся. Неглупый, остроумный, жесткий, даже умеет читать и писать на нескольких языках. С момента как там у себя поднялся в армии, сделал ее куда боеспособнее, а некоторые части даже… адекватнее, или как назвать то, что они начали стричься и перестали жрать людей? И внешность интересная на фоне лунных придворных: кожа что медь, глаза эти… Сивиллус усмехнулся своим мыслям, а потом тихо вздохнул. Влади, Лусиль, Цу… за всех них он мог только молиться. Это и делал, раз за разом вышибая из собственной головы крамольную мысль.

«А ну как я послал их всех на смерть?»

Увы, осталось ждать. Вернется ли приемная дочь царевной или мертвой, третьего она для себя все равно не видела. Вернется ли сын с богатой женой или с лютым горем. Вернется ли недоптица-недочеловек вообще. Сивиллус во всех трех случаях склонялся к первым вариантам, но и вторые нехотя держал в уме. Все-таки слишком Влади сходил по Лусиль с ума, как начал мальчишкой, так и не перестал. А Цу был чересчур непредсказуем, в Большом Гнезде и прежде зрело недовольство им, не как офицером, а как… э-э-э… гражданином, если есть у них там такое понятие. Ладно, время покажет.

Конечно, и Влади, и Цу, и солнечный народ будут в ужасе, если девочка погибнет уже там, в столице, сразу после военного триумфа. И самому сложно будет смириться. И придется изворачиваться, уверять всех, что виноват Сыч, черная душонка, колдун поганый. А там и деваться некуда, земли-то уже у Осфолата под пятой… Земли. Купленные кровью. Кровью… дочери? Сивиллус вздохнул и пробурчал:

– Пусть все обойдется.

Он едва не добавил «как-нибудь». Но «как-нибудь» не было его любимым словом. Он предпочитал определенные местоимения, так как неизменно знал, что делать.

Вот только не сейчас.

«Я всем сердцем скучаю по вам, дети. Возвращайтесь поскорее. С любовью, ваш отец. И привет моему птичьему вожаку».

Прибавив последнее, вполне искренне, Сивиллус задумчиво усмехнулся и начал запечатывать письмо. Можно было надеяться, что доставят его уже в покоренный Ас-Ковант.

* * *

В прорезях нависших веток синело ночное небо. Хельмо вглядывался в сверкающие точки, но не мог сложить ни одного знакомого созвездия. В голове бесконечно крутилось: «Однажды Иларван увидел падающую звезду…» Но все звезды были неподвижны, лишь безмятежно подмигивали. Хельмо повернулся на бок и закрыл глаза.

«Янгред.

Как ты и просил, пишу, пока могу застать тебя в Инаде или по пути к ней; надеюсь, ваши корабли еще не отбыли. Все идет хорошо. Осада с Озинары снята, завтра выступаем на столицу. Путь должен быть спокойным, мне уже доложено, что под Ас-Ковантом с нами соединятся части Первого ополчения. Вместе мы прорвем оцепление и после этого погоним Самозванку прочь, уже по-настоящему, без пощады – как в Басилии и Адре.

Еще раз благодарю за здравую мысль заплатить причитающуюся половину хотя бы части солдат – самым верным – и взять их с собой. Настроения в той твоей тысяче разительно переменились к лучшему, впрочем, я ни в коей мере не упрекаю их в расчете. Это правильно, речь ведь о наемниках, как ты и напомнил. И мне все это только на руку. Могу полагать, тебе тоже, ведь ваше участие в финальных военных действиях ставит под вопрос пересмотр договора. Подумав, я и вовсе решил настаивать на сохранении большинства условий. Твои солдаты сыграли сегодня значимую роль. Не буду повторять, какую роль сыграл прежде ты.