Серебряная пуля

Ларсен вел себя точно так же, как и при первой их встрече. Он восседал во главе большого стола, предназначенного для подобных заседаний. По одну сторону от него — заместитель Кразас, по другую — угрюмая секретарша с тоскливым лицом. Глава департамента медицины вел заседание сухо, без всякого юмора.

Открыл он его, указав на два толстых блокнота в переплете, заранее положенных перед каждым новичком.

— Ваше первое задание — изучить материалы в этих тетрадях. Никаких оправданий, никаких исключений.

Вот так. Ни слова приветствия, шутки или хотя бы попытки изобразить коллегиальность.

— А теперь, — продолжил Ларсен, — вы все знаете, кто я такой и для чего мы здесь собрались. Мы предоставляем вам возможность принять участие в разработке новой программы, потому что мы сочли каждого из вас способным внести посильный вклад в лечение рака. Моя задача — проинформировать вас, что, по крайней мере, в течение первого года, ваша работа будет заключаться в том, чтобы обеспечить поддержку старшим сотрудникам. Вы должны будете делать то, что вам скажут, и никакой самодеятельности.

Для Логана и других это явилось новостью. Конечно, они знали, что в институте действует строгая иерархия и первогодки обязаны заниматься не исследованием, а вести пациентов.

Интересно, подумал Логан, совпадает ли его впечатление от услышанного с реакцией остальных. Он быстро поднял глаза от блокнота — все строчили за Ларсеном, не поднимая головы.

— Каждый из вас будет наблюдать за ста двадцатью пятью — ста пятьюдесятью пациентами и фиксировать ход развития болезни, — продолжал Ларсен. — Двадцать будут находиться в определенном месте в определенное время. Насколько вы понимаете, наша цель заключается в том, чтобы разрабатывать и проводить испытания новых методов лечения рака. Каждый пациент в институте дал согласие участвовать в четко контролируемом эксперименте. Одна из ваших главных задач — следить, чтобы пациенты ни в коей мере не нарушали инструкции, чтобы они понимали — если не будут им следовать, их исключат из программы. — Он помолчал. — Некоторые воспринимают это как жестокость. Но как ученые мы лучше знаем. Мы понимаем, что в программе, тщательно разработанной исследователями, правила должны строго соблюдаться.

Помолчав, он кивнул в сторону Кразаса:

— Некоторые из вас уже знакомы с доктором Кразасом. Он сделает краткий обзор проводимых сейчас испытаний. Все, что вы услышите, — закрытая информация. Разглашение ее без разрешения явится основанием для незамедлительного увольнения.

Произносить подобную угрозу не было нужды — это бессмысленное оскорбление молодых высококвалифицированных специалистов, собравшихся здесь. Однако Логан чувствовал, что это не намеренная грубость, просто отражение сущности натуры Ларсена.

— Доктор Кразас, предоставляю вам слово.

Кразас вдруг обворожительно улыбнулся. И добился желаемого эффекта — холодная атмосфера, воцарившаяся в комнате, мгновенно потеплела.

— Во-первых, — начал он, — я хотел бы вас поприветствовать, уверен, что могу сказать от имени всех старших сотрудников: мы ваши коллеги и друзья.

Логан посмотрел на Ларсена, тот уставился прямо перед собой с каменным лицом. «Конечно, — подумал он, — этот парень будет тем еще другом».

— А теперь, — продолжал Кразас, — возможно, некоторые уже знают, что я страстный поклонник кинорежиссера Альфреда Хичкока. И для этого есть причины. Я верю, что Хичкок мог бы стать прекрасным исследователем раковых болезней. Почему? Потому что он благоразумен, он аккуратен и изобретателен. Качества, которые вы должны в себе культивировать. И он знает, что такое отчаяние и страх. И не только знает, но и умеет обходиться с ними. — Судя по тому, как он многозначительно посмотрел на сидящих за столом, Логан понял — это была дежурная фраза Кразаса.

Кразас снова улыбнулся и дотронулся до блокнота на столе.

— Я уверен, вы знаете, что наш курс экспериментального лечения включает в себя три фазы. Первая — новая, совершенно новая форма лечения. Злокачественные образования в данном случае находятся на продвинутой стадии, и мы, без сомнения, понимаем, что шансов на успех мало. — Он помолчал, отпил воды из стакана. — Поэтому, разумеется, и наше понимание успеха меняется. Нас интересует уровень токсичности и определение дозы лекарств, которую человеческий организм в состоянии выдержать. А действие лекарств на злокачественное образование является только второстепенной заботой.

Он поднял блокнот.