Серебряное небо

Но им с Джедаем к этому времени шторм был нипочем. В выкопанном в полумиле от берега укрытии было тесновато, но тепло и уютно. От ветра их защищала куча обломков асфальта — остатки прибрежного шоссе, от дождя и града — ржавая, но крепкая крыша старого автомобиля.

Они лежали, завернувшись в одеяла, Джедай обнимал ее, и Лесли было как-то по-особенному уютно оттого, что он такой большой и сильный. Разговаривали — в общем-то, ни о чем, порой она гладила его по лицу, очерчивая в темноте прямой нос и твердый подбородок — Джедай перехватывал ее руку и, смеясь, терся губами о пальцы.

Вокруг скучились собаки — шумно дышали, щелкали зубами, выкусывая блох. Град волнами грохота пробегал по крыше, Лесли хотелось показать ему язык и сказать: «А вот и не достанешь!»

Едва буря кончилась, Джедай вылез из укрытия и нетерпеливо потащил с собой и ее — смотреть на океан. Подвел к самому берегу, так что в лицо били соленые брызги, а накатывающиеся волны чуть ли не касались ботинок.

— Смотри, правда здорово?! Ух ты-ы! — отскочил в сторону, когда особенно сильная волна хлестнула его по ногам.

Вид у него был такой по-мальчишески счастливый, что она улыбнулась и сделала вид, что ей все по душе. На самом же деле тридцатифутовые громады с пенными гребешками, одна за другой надвигавшиеся на нее, вызвали у Лесли лишь ощущение беспомощности и желание побыстрее унести от них ноги, как если бы это был лесной пожар или лавина.

Кейп-Роза открылась перед ними неожиданно.

Очередная бухта, очередной мысок впереди — и заранее ясно, что за ним откроется еще одна такая же бухта, и еще, и еще… Лесли шла, глядя себе под ноги — выискивая среди гальки съедобные ракушки.

Когда шедший впереди Джедай вдруг дико заорал, она вскинула голову, схватилась за нож и метнулась к нему, мелькнула мысль: «Неужели змея?!» Скинув лямки волокуши, он подпрыгивал и крутился на месте; едва Лесли подбежала, схватил ее и прижал к себе.

— Что случилось? — быстро спросила она.

— Мы дошли! — слова эти вырвались из него с рыдающим смехом. — Слышишь — мы добрались! Вон, смотри!

Милях в четырех впереди недалеко от берега темнел остров — хорошо были видны длинные крыши приземистых, похожих на казармы строений и тоненькая ниточка моста, соединявшего его с материком.

— Вот. Это Кейп-Роза, — нервно улыбаясь, сказал Джедай и снова обнял ее. Взглянул сверху вниз: — Ну, пойдем?

— Да, — тоже улыбнувшись, кивнула Лесли, но когда он отпустил ее, махнула собакам и двинулась прочь от берега.

— Ты куда? — удивленно окликнул ее Джедай.

— Тащи сюда волокушу, спрятать надо, — объяснила она.

— Зачем?!

— Я всегда оставляю вещи и собак, когда иду в какой-то поселок, ты же знаешь.

— Лесли! — он догнал ее в два шага и, положив руку на плечо, развернул к себе. — Лесли, ну ты что?! Это не «какой-то поселок» — это Кейп-Роза, мой дом, и… и я надеюсь, что он станет и твоим тоже!

Она молча смотрела ему в глаза, зная, что все равно поступит по-своему. Похоже, и Джедай это понял, потому что перестал улыбаться.

— Скажи, а если бы это был Форт-Бенсон, ты бы тоже оставила волокушу в кустах? — медленно и веско спросил он.

— Да… наверное, — чуть подумав, ответила Лесли.

— Нет, ну это уже какая-то паранойя!

Она промолчала — спорить и ссориться не хотелось. Пожав плечами с видом человека, снисходящего к нелепой ребяческой прихоти, Джедай впрягся в волокушу и потащил ее к дюнам.

— Налегке мы и доберемся быстрее, — примирительно сказала, идя за ним, Лесли.

Дальше они шли по берегу действительно налегке — даже без привычных рюкзаков с товарами. Возможно, поэтому Дураш воспринял их уход как прогулку и увязался следом. Лесли было цыкнула на него, но Джедай остановил ее:

— Чего ты? Пусть идет! — поманил песика и, когда тот радостно подскочил к нему, потрепал по холке.

Впрочем, больше он на собаку внимания не обращал, зато говорил почти без умолку — лишь порой внезапно замолкал, вглядываясь вперед, но через несколько секунд снова начинал рассказывать, часто уже о чем-то другом.

Оказывается, длина этого моста без малого полмили! После Перемены он был почти разрушен, лишь кое-где сохранились опоры, и его настилали заново, уже не из бетона, а из бревен. С моста можно ловить рыбу, а в начале его стоит сторожка — домик, где дежурят часовые, обычно по двое. Он сам, лично, настилал в ней когда-то крышу!

Лесли понимала, что всей этой болтовней Джедай пытается заглушить собственный страх, и догадывалась, что он боится увидеть то же, что увидела когда-то она — пустые улицы и брошенные дома.

На самом деле остров явно был населен: по мере того как они приближались к мосту, на прибрежной гальке все чаще попадались продолговатые вмятины, которые не могли быть ничем иным, кроме человеческих следов, в одном месте даже валялись остатки самокрутки из кукурузного листа.

Они подходили все ближе и ближе к сторожке. Домик был построен крепко и надежно, вместо окон — горизонтальные бойницы.

— Сейчас нужно будет постучаться и встать перед окном, чтобы нас увидели, — объяснял Джедай, — тогда… — и осекся, когда дверь сторожки распахнулась.