Серебряный бумеранг

Ла-Плата – река, где не видны берега.Незнакомые звёзды – играются с полночью.Волны – цвета старинного, давно нечищеного столового серебра…Лентяйка – местная горничная.Ночью – не уснуть – в гостиничном номере:Что-то постоянно – шуршит по крыше.Шуршит – по стеклу и по подоконникам.Всё шуршит и шуршит…

Что это? Темно, ничего не вижу.А утром, распахнув окошко, понимаешь:Может это – вам покажется странным,Но везде и всюду летают —Миллионы лимонных листьев, опавших с платанов.И тогда многое – понимаешь…Танго – звучит из каждого раскрытого окошка.На улицах – нищие играют на скрипках.Сосиски в тесте, виноградная граппа, упитанные уличные кошки,

Молоденькие девушки, одетые только в улыбки…Везде – портреты Эвиты Перрон.Она умерла – много лет назад.Ну и что из того? Каждый трамвайный и троллейбусный вагонДемонстрирует вам – её незабываемый взгляд,Её милое – лицо…Она умерла в возрасте Христа,И весила при этом – ровно тридцать три килограмма.

Аргентина тогда застыла и ждала:Когда же она воскреснет? Великая Дама…В золотистой луковой корочке – аппетитные кусочки асадо.Лукавые чёрные глаза – за столиком напротив.Извините, милая сеньорита, но я срочно уезжаю:Больно уж она грустна – ваша аргентинская осень…Вы никогда не бывали в Аргентине?Не бродили по ночным улочкам Буэнос-Айреса?Мне вас жаль, господа и товарищи:

Ни об этой планете, ни о настоящей жизни, в частности,Вы, собственно, ничего и не знаете…

«А, если генералы не отпустят тебя обратно в Аргентину?» – вкрадчиво зашептал внутренний голос. – «Отправят, к примеру, на несколько лет в Корею, мол, Родина приказала…. Тогда – что? Ты потеряешь Марту навсегда?».

– Эй, капитан! – громко прокричал Денис.

– Чего тебе? – высунулась из рубки лохматая голова Галкина.

– Прощай, капитан! Я решил остаться, генералам – привет!

Денис сбросил сапоги, сиганул за борт, и поплыл короткими саженками в направлении едва различимого в туманной дымке берега, на встречу со своей Небесной Принцессой….

Конец книги

Буэнос-Айрес – Санкт-Петербург, 1997–2008 г.г.