Серебряный доспех

Однако, несмотря на все старания троллока, Пенна улавливала в интонациях старейшины самый обыкновенный страх. Очевидно, хедд-охранник тоже слышал эти нотки, потому что отвечал старейшине без всякого почтения:

– Эй, зеленый друг, да ведь ты живешь на болотах! Не знаю уж, сколько ночей ты провел среди сырых кочек, но подозреваю, что немало. Ну так и убирайся в топи, а у нас тут места нет.

– Мы, троллоки, - цивилизованные существа, - с достоинством молвил старейшина. - Мы ночуем не среди сырых кочек, как ты выразился, любезный, а в своих постелях под крышей.

– Прошу меня простить, - осклабился хедд. - Кажется, зрение у меня слабовато. Нужно поменьше пить отравленного эля. Но никак удержаться не могу - не выливать же добрый продукт! А результат перепутал троллока с жабой… Еще раз покорнейше прошу извинения. Теперь я отчетливо понимаю, что вы не жаба. Но голос, голос!… Голос-то как похож!…

Хедд изобразил полное раскаяние в своей «подслеповатости».

Старейшина вскипел:

– Я не позволю издеваться!…

– Позволишь, еще как позволишь! - сообщил хедд, ковыряя ногтем в зубах. - Уже позволил.

Старейшина предпринял последнюю попытку договориться добром:

– Сейчас на болотах полно опасных существ. Позволь нам все же переночевать под охраной стен.

– Да от кого они охраняют, эти стены! - сказал хедд с досадой на тупость собеседников. - Не от тумана же! Туман сквозь любую стену пройдет. А эти, которые летучие… от них вы, что ли, за частоколом скроетесь? Как же, не надейтесь!

– Возможно, вы сумеете нас защитить! - сказал старейшина.

– Я? Мы? - Хедд плюнул. - Да ты что! Да если тебя упырь пожрет у меня на глазах, я и пальцем не пошевелю. У меня своих забот хватает. Вон, - он махнул рукой в сторону решетки над ямой с пленниками, - видал? Целая орава бездельников. Это ведь распоследнее отребье, их собственные племена терпеть у себя не смогли. Да ты же сам знаешь, как оно бывает: уродится среди нормальных хеддов эдакое чудище, клейма негде ставить, а шутки - уж на что мы, хедды, с чувством юмора, и то понять не в состоянии. Выродки, одним словом. Негодяи с черным сердцем, хоть с виду от нормальных существ и неотличимы. А удерживает их здесь всего-навсего одна решеточка. Я вот гляжу на них и думаю: сколько времени понадобится этим тупицам, чтобы сообразить, что вся наша магия - сплошное надувательство и дешевый фокус?

– Что?! - тихо вскрикнул старейшина.

– Что слышал, - огрызнулся хедд. - Ученичок магов, вайл, о котором старик так любит рассказывать, ничего толком не знал и не умел. Он только-только начал проходить обучение, понял? Научился шнуровать сандалии своего мастера, мыть за ним посуду и, возможно, выносить его сиятельные горшки… Подчеркиваю - возможно. Доказательств нет. Старик-то наш свернул ему шею прежде, чем сумел все это уяснить. Все, на что способна та бирюлька, которую наш маг носит на шее, - это гонять по решетке вспышки белого света. На заключенных, впрочем, хорошо действует, впечатляюще. У них с перепугу способность соображать куда-то улетучивается. Сидят, как мыши, послушные такие, хотя давно уже могли бы сбежать. Их Шрам запугивает. Рассказывает, как плохо бывает тем, кто до решетки хотя бы дотрагивается. Шрам умеет быть убедительным. Понял ты теперь? Да тут недюжинная храбрость нужна, чтобы служить в рядах здешней стражи…

И снова у старейшины в памяти промелькнуло непонятное: вроде как еще один узник был, третий… или не узник, а преступник, избежавший наказания… Но вот как ему это удалось? И где он теперь скрывается? И почему он так назойливо вертится в мыслях у старейшины? С ним связана какая-то опасность… или какая-то хитрость…

У старейшины начала нестерпимо болеть голова.

– Уходи лучше из крепости подобру-поздорову, - посоветовал старейшине хедд.

И в который уже раз представление о третьем узнике, так и не оформившись до конца, растворилось бесследно.

– На болотах куда безопаснее, чем здесь, - продолжал откровенничать хедд. - Если до «живой еды» дойдет наконец, что их тут только пара хеддов удерживает, они перебьют нас, точно тебе говорю. Если бы не Шрам, они бы наверняка сообразили. У Шрама настоящий талант. Мы, хедды, горазды краснобайствовать, но Шрам здесь мастер, говорю тебе. Он всякую чушь городит, да так искусно, что скрывает под ней очевидное. И пока все в яме только и заняты тем, что прикидывают, как бы Шраму горло перерезать, - а до горла хедда добраться, как ты понимаешь, весьма трудно…

– Да, - сказал старейшина. - Я понял. Мы уходим.

Пенна не верила услышанному. Все так просто? Никакой магии - одна только непрочная решетка? И никто еще не сообразил? Но почему же хедд даже не понизил голоса, когда делился со старейшиной всеми этими откровениями?

Она усмехнулась. Да нет, все правильно. На самом стражник-хедд говорил очень тихо. Просто у Пенны чересчур острый слух. Наверное, это как-то связано с теми магическими изменениями, которые она претерпела, когда решилась стать лучницей. А может, дело в другом. Например, в том, что делает ее в глазах Тзаттога «королевой». Но об этом лучше пока что не думать.