Серебряный доспех

– Никто не может причинить мне зла, милочка, - объяснила Игинуш. - И все потому, что я тоже никому не причиняю зла. Тебя ранило порождение тумана, Кары богов, где-то там, далеко на болотах. Ты боялась признаваться в этом, потому что ходят слухи о том, будто покусанные тварями из чумного тумана, мол, сами вскорости превращаются в умертвий и бродят среди живых в поисках поживы. Но это не всегда так. Уж поверь мне! Я вижу подобные вещи. Я всех вижу насквозь, даже когда мне этого не хочется. Я и тебя насквозь вижу, милочка моя. До чего же ты глупа!

Пенна судорожно перевела дыхание. А Желтая Игинуш низко наклонилась над ней. Близко-близко Пенна видела многослойные лохматые одежды старушки, дряблую желтую кожу на ее шее и подбородке, гирлянды дешевеньких бус - нанизанного на нитки хлама вроде разрисованных черепков, палочек, сушеных листьев, монеток, ракушек и тому подобного…

– Нехорошая тайна в тебе прячется, милочка, - прошептала Игинуш.

Будь Пенна не так обессилена болью, потерями и перенесенными испытаниями, она бы заметила, что старушка нарочно перешла на особый тон, каким, по мнению городских кумушек, и должны говорить целительницы: нараспев, вкрадчиво.

– Умертвие тебя покусало, да ничего дурного тебе сделать не смогло, ему не позволено было. Кто-то еще там был, кто-то стоял рядом. Кто-то такой, что его и сама та гнусная тварь страшилась, если уж не посмела заесть тебя до смерти. Скажи-ка, не больно ли тебе было смотреть на солнце?

– Больно, - шепнула Пенна, - но самую малость. Я люблю солнце.

– Ты любишь желтый свет! - закудахтала Игинуш. - Все дневные существа его любят. А вот ночные - нет. Стерегись ночного существа, глупая женщина, стерегись и дневных существ. И то диво, что ты до сих пор еще жива. Чьи-то глаза следят за тобой из болота…

Пенна с трудом поднялась на четвереньки, затем выпрямилась. Старушка наблюдала за ней с любопытством.

Девушка осторожно сделала шаг, другой… Нога болела, может быть, еще сильнее, чем прежде, но теперь боль изменилась - рана как будто жаловалась на то, что слишком быстро затягивается. Исцеление, как и предостерегала Игинуш, причиняло немалые страдания.

Но эти страдания Пенна готова была переносить стойко и даже с радостью.

– Я могу оставить тебе мой кинжал - все мое достояние, - сказала она, оборачиваясь к Игинуш уже в дверях.

Та сидела в гнезде, подгребая под себя разбросанные пучки соломы, веточки и тряпки. При звуке голоса Пенны старушка замерла, прислушиваясь. Желтое лицо вдруг приняло озадаченное выражение. Игинуш всматривалась в Пенну так, словно пыталась вспомнить о чем-то… Но воспоминание - если оно действительно существовало - не желало приходить, и в конце концов Игинуш тряхнула головой и захихикала.

– Твой кинжал? - переспросила она. - Зачем ты хочешь отдать мне свой кинжал? Откупиться от меня замыслила? От судьбы откупиться хочешь? Не желаешь заплатить кому-то другому, желаешь заплатить Желтой Игинуш? Умно, умно придумано, да только сама ты - дурочка, если забыла, во что превратился твой кинжал! И все потому, что не вовремя схватилась за оружие. Все вы таковы: чуть что не по вам - и хвать мечи да кинжалы! А забываете, что есть в мире силы посильнее ваших мечей да кинжалов. Вот моя сила посильнее твоей, дурочка, да и того существа, что следит за тобой из болот, пожалуй, тоже.

Пенна пошатнулась и упала на колени.

– Кто вы, матушка Игинуш?

Та молча смотрела на девушку. Пенна опустила голову, растрепанные волосы свесились ей на лицо, закрыли распухшие губы, выступающие острые скулы.

Долго безмолвствовала Желтая Игинуш, а потом ответила тихо:

– Откуда же мне знать, кто я такая, если других таких, как я, больше и на свете-то нет…

* * *

Когда Пенна вернулась в таверну, Сафена бросила на нее недовольный взгляд.

– Где ты шаталась? Целое утро тебя не было!

От такой дерзости Пенна проглотила язык и долго в безмолвии рассматривала жирную неряху-служанку. Сафена не позволила смутить себя.

– Что уставилась? - крикнула она. - Ты денег не платишь, я знаю! Хозяин тебя завтра из таверны выставит, куда ты пойдешь?

– Найдется, куда мне пойти, - ответила Пенна. - И не твоя это забота.

– Утром-то все хромала, еле ноги таскала, - пробурчала Сафена. - А сейчас - смотри ты, как бойко бегаешь. Как это тебе удалось?

– Я полечила ногу, - ответила Пенна и тотчас пожалела о своей откровенности.

Толстые щеки Сафены затряслись, как желе.

– В городе только одна целительница лечит за бесплатно и так скоро, - шепнула она. - Ясно теперь, где ты бродила и у кого провела утро. Не подходи ко мне, ведьмино отродье! Не приближайся и даже не дыши в мою сторону!

Она схватила метлу и наставила на Пенну.

– Та, у кого ты была, знается с темными силами, и все, кого она вылечила, рано или поздно погибают страшной смертью.

– Мне так не показалось, - кратко ответила Пенна.

Она уже поняла, что возражать Сафене и выдумывать наспех какую-нибудь небылицу касательно своего чудесного исцеления было бы глупо: Сафена, в отличие от Пенны, местная жительница и хорошо знает, кто в городке на что способен.