Серебряный лебедь (ЛП)

— Ты никогда не узнаешь.

Хм, конечно, не узнаю.

— Итак, — говорит Тилли из ванной, — я никогда раньше не была на элитной вечеринке.

Я останавливаюсь, сжимая платье в руке.

— Что? — легкомысленно спрашиваю я.

— Знаешь, — Тилли подводит глаза черным, — элитная вечеринка.

— Ты имеешь в виду в переносном смысле?

Татум закатывает глаза, позволяя своим длинным светлым свежим локонам упасть на ее стройные плечи.

— Нет. Она имеет в виду элиту, Мэди. Мы уже это обсуждали.

— Подожди, откуда ты вообще об этом знаешь? — Я оглядываюсь на Тилли.

Она прекращает то, что делает.

— Мы все слышали о них, Мэди. Хотя я и не знала, что твой сводный брат — Нейт Риверсайд.

— Ты меня осуждаешь?

Она останавливается и поворачивается ко мне лицом, на ее лице мелькает ужас.

— Боже, нет, Мэди. Нет. Я просто удивилась, когда подъехала сюда. Вот и все.

Я киваю, отворачиваясь, удерживая платье. Если Нейт и его парни будут стоить мне дружбы, мне придется убить его по-настоящему. Мне и так нелегко заводить друзей — не то чтобы меня это волновало, — но мне нравится Тилли, так что я не хочу потерять ее дружбу. — Кстати, что бы ты о них ни слышала, это не так.

— Это так.

— Татум, заткнись. — Я с улыбкой оглядываюсь на Тилли. — На самом деле это не так. Они не такие уж и интересные. — Я не знаю, почему чувствую необходимость защищать то, что, черт возьми, защищаю, но снова обвиняю в этом вино.

Тилли пожимает плечами.

— Я мало что знаю, только слухи, и, конечно, Бишоп Хейс встречался с девушкой из моей школы. — Мое сердцебиение замедляется, сгущая кровь. — И все знают, кто такие Элитные короли. Кроме того, — добавляет она небрежно, — Нейт и Кэш всегда в «Backyard Bucks», и, как обычно, — говорит она небрежно, поджав губы, — Бишоп всегда разрывает улицы.

— Что, что и что? — спрашиваю я, подходя ближе к ней и натягивая облегающее красное платье без бретелек. Оно тонкое, облегающее, с глубоким вырезом над грудью, демонстрирующее мое декольте.

— Знаешь, «Backyard Bucks Octagon» и гонки Бишопа? — Она смотрит на меня, ожидая, что я пойму.

Татум смотрит на меня косо.

— Она новенькая. Разберется.

— Мне жаль. — Я прочищаю горло, подавая знак Татум застегнуть молнию на моей спине. — Я правильно поняла? Нейт в октагоне, а Бишоп гоняет на чем? Машине?

Татум начинает наносить макияж и вести себя так, как будто она не вдыхает всю драму и новую информацию. Я знаю, что для нее это тоже новость, потому что ее рот закрыт, и она навострила уши на нашу беседу.

— Гонки, — стыдливо говорит Тилли, как будто думает, что ей нельзя вмешиваться. Татум начинает наносить макияж на мое лицо и взбивать мои естественные волны. — Я предполагала, что ты знаешь, потому что, ну... — Она обвела рукой помещение. — Я знаю только потому, что моя сестра иногда спит с Джейсом, старшим братом Хантера. Слышала, как они говорили об этом, поэтому однажды я прокралась и проследила за ними.

Мое дыхание замедляется, информация погружается в меня. Я отбрасываю руки Татум от своего лица. Что, черт возьми, происходит с этими парнями

?

— Потому что, в противном случае, это сверхсекретная информация. Я даже не знаю, зачем Джейс рассказал моей глупой сестре, и, пожалуйста, забудь, что я когда-либо говорила тебе.

Татум держит пару сережек-колец перед моим лицом.

— Серьги?

Мое лицо вытягивается в смертельном блеске.

— Держи их. — Я встаю на ноги и вылетаю за дверь своей спальни. Меня не волнует, что мой макияж сделан только наполовину, а волосы густой гривой мягких волн спускаются по спине, или, что на мне нет обуви. В любом случае, это мой гребаный дом. Я спускаюсь по лестнице, глубокий, медленный, темный бас «Devil’s Night» D12 уже сотрясает люстру, висящую в фойе. Я заворачиваю за угол в гостиную, так чертовски зла, что хочу ударить кого-нибудь, желательно всех, пока они не скажут мне, что, бл*дь, происходит.

Я останавливаюсь у входа. Они все уже бездельничают, а Элли и Лорен растянулись у них на коленях — или, лучше сказать, Элли растянулась на коленях Бишопа. Потрясающе. Мне нужно было ударить Татум за то, что она сказала, что он не шлюха и он привередлив. Вранье. Ни один привередливый мужчина не позволил бы этой грязной шлюхе растянуться у него на коленях.

Ладно, сердитая Мэди вот-вот поднимет свою уродливую голову. Может, еще стакан? Или бутылку… потому что ты такая классная. Нейт вытянулся, с бонгом в одной руке и сигаретой в другой, ухмыляясь мне. Рядом с ним Хантер измельчает белый порошок на кофейном столике и сворачивает стодолларовую купюру. Я дрожу, не желая касаться этой темы прямо сейчас. Вернув взгляд к Бишопу, я вижу, как Элли мурлычет у него на груди.

— Зачем она пришла?