Серебряный лебедь (ЛП)

— О, черт! — Тяжело дышу, снова хватая его за волосы и пытаясь бороться с желанием упасть на землю. Он проводит языком до моего клитора, снова кружа, прежде чем один из его пальцев скользит внутрь меня, а затем присоединяется другой. — Бишоп, — стону я, когда он ускоряет темп и его палец загибается, чтобы попасть в то место во мне, куда попадал только он.

Обычно я достигаю клиторального оргазма, но с Бишопом я узнала, насколько приятным может быть проникновение и трах с человеком, который знает, что, черт возьми, он делает. Я выгибаю спину, прижимаясь к его рту.

— Черт, — хнычу я.

— Да, детка, отпусти, — стонет он, прижимаясь к моему клитору. Его рука касается моих лодыжек, когда он ласкает себя, и с этой мыслью я взрываюсь на его языке, мое тело дрожит, а мой мозг плавает в глубокой, темной, туманной дымке эйфории.

В последний раз, облизав мою промежность, Бишоп встает, его палец снова погружается в меня. Он отстраняется и подносит палец к моему рту. Я открываю — неохотно, заметьте, — и он просовывает палец мне в рот. Кружу вокруг него, посасывая сладкий вкус своего удовольствия.

— Это... доказательство того, что ты солгала мне, Китти, — рычит Бишоп, вытаскивая пальцы из моего рта.

— И что ты собираешься с этим делать? — я насмехаюсь над ним, ухмыляясь.

Тишина.

Затем парень наматывает мои волосы на кулак и дергает меня за волосы так сильно, что, клянусь, я чувствую, как пряди срываются с моей головы. Притянув мою нижнюю губу к своему рту, он грубо прикусывает ее, пока я не чувствую привкус крови.

— Сейчас? Теперь я собираюсь поиграть с тобой.

Ухмыляюсь ему, и его хватка усиливается. Я шиплю.

— Я не игрушка, Бишоп.

— Неправильный ответ, Мэдисон, потому что ты моя игрушка, и последняя игрушка, которая у меня была, — его другая рука сжимает мое горло, как удавка, когда его рот снова скользит по моему, проплывая над отметиной от укуса, — сломалась.

Хейлс?

Слишком возбужденная, чтобы задавать вопросы, провожу рукой по его твердой груди, каждая клеточка вздрагивает под ладонью.

— Мне не нравится быть игрушкой.

— К черту дерьмо. — Он крутит меня за волосы, — и я повинуюсь, потому что у него мои гребаные волосы, — прежде чем толкнуть меня на матрас на полу. Мои руки вытягиваются, чтобы не упасть, и я выгибаю спину, прижимаясь к нему. Его пальцы впиваются в мои бедра, когда Бишоп проводит рукой вниз от шеи. — Бл*дь, у тебя чертовски сексуальный позвоночник.

— Что? — шепчу я, оглядываясь через плечо, но он надавливает на мою голову, пока мое лицо не зарывается в мягкое одеяло, а задница не поднимается высоко в воздух.

— Интересно, — шепчет он, вводя один палец внутрь меня, прежде чем его рот приближается к моей киске сзади, — каково это — разобрать его на части.

Я делаю паузу, мое дыхание замирает. Что, черт возьми, это значит? И почему мне все равно? Втираюсь ему в рот, игнорируя тот факт, что моя задница, вероятно, находится прямо перед его лицом, но он не возражает. Высунув язык, он облизывает мою киску, а затем подходит к колечку моей задницы, облизывая мой выход. Срань господня!

— Да, — бормочет он, поднимаясь. — Я бы тебя, бл*дь, отымел, Китти. — Затем его рука опускается на мою ягодицу с жалящим шлепком. Я кричу, потому что мне чертовски больно. — И я с нетерпением жду, когда ты сломаешься в моих руках. — Затем вдавливается в меня, пока не прорывается сквозь мой тугой вход, ободок его члена задевает каждый дюйм моих влажных стенок. Бишоп толкается один раз. А потом еще раз. Каждый раз головка его члена восхитительно трется о самую чувствительную часть моей киски.

— А что, если я позволю тебе? — шепчу я в одеяло, опьяненная его нападением, затуманенная от его желания. Парень делает еще один толчок, а затем выходит из меня, переворачивая меня на спину. Я смотрю на него, когда он ползет по моему телу, наклонив голову.

— Тогда я оказал тебе слишком много доверия, — бормочет он. Дерьмо. Он меня слышал? — Ты глупее, чем я думал.

***

Сползаю с матраса на пол, смахиваю потные волосы с липкого лба и оглядываюсь через плечо. Бишоп смотрит на меня со своего места, растянувшись на кровати, его тело выставлено на всеобщее обозрение. Каждый мускул под его красивой оливковой кожей четко очерчен, но не настолько, чтобы он был громоздким.

— Ты будешь вести себя странно со мной? — спрашиваю я, наши глаза прикованы друг к другу, сцепившись в каком-то эпическом битве, и единственное, что я теряю, — это бабочки, пойманные в ловушку в моем животе. Он продолжает смотреть на меня с пустым выражением лица, в то время как его указательный палец теребит верхнюю губу. Глаза темные и задумчивые, как и он сам. Пугающие и в тоже время завораживающие. Когда наши взгляды встречаются, он словно проталкивает меня через врата ада и запирает их за собой. Я так сильно облажалась с ним. Никогда не могла отделить секс от чувств, так почему же я подумала, что смогу сделать это с единственным парнем, который пробудил во мне чувства, когда я увидела его в первый раз?

Он медленно качает головой.