Серебряный орел

Для осмотра крепости Дарий выбрал шесть человек, в том числе Ромула и Бренна. По каким-то ведомым лишь ему самому причинам он включил в группу еще и Новия с Оптатом. Прислонив пилумы к бревенчатой стене, ветераны смерили двоих друзей неприязненными взглядами. От копий в ближнем бою не много проку, лучше было бы обойтись гладиусами. Толстый парфянин обнажил свой меч и первым направился к воротам. Он не имел никакого представления о напряженной обстановке, сложившейся в его когорте. Произошла краткая заминка: никто не хотел подставлять спину своим врагам. В конце концов Ромул с Бренном стремительно пробежали через ворота. Ветераны при этом оказались слишком далеко, для того чтобы устроить какую-нибудь пакость, и, ругаясь втихомолку, последовали за ними.

Подбитые гвоздями подошвы калиг бесшумно ступали по утоптанной до каменной твердости земле. Пришельцев встретило гробовое молчание. За стенами было жутко. Гнетуще. Часть гарнизона могла уйти на патрулирование окрестностей, но ведь кто-то должен был остаться… А им никто не встретился.

Где же они все, думал Ромул. Неужели по какой-то причине гарнизон покинул свой форт?

В пределах укрепления имелось несколько построек – караульная башня, казарма, глинобитная печь подле западной стены, отнесенный в сторону нужник да возведенные тут и там алтари различных богов. И повсюду на земле виднелись большие темные пятна – кровавое доказательство того, что здесь случилась беда. Разведчики что-то тревожно бормотали себе под нос.

Ромул почувствовал, что волосы у него на затылке встали дыбом. Здесь царствовала смерть; внезапно ее присутствие сделалось физически ощутимым. Он запрокинул голову, ожидая увидеть стаи парящих высоко в небе хищных птиц. Их оказалось не много, да и те, вероятно, ожидали возможности слететь к кучам мусора, громоздившимся за стенами лагеря. Почему же их так мало?

Бренн, видимо, чувствовал то же самое. Втянув воздух раздувшимися ноздрями, он прикоснулся к рукояти большого меча, висевшего у него за спиной. До сих пор галльский меч оставался его любимым оружием.

– Что это? – чуть слышно прошептал Дарий.

Разведчики уже подошли к казарме. Все замерли и прислушались. До них донесся негромкий звук. Нельзя было не узнать стон раненого. Выжившего.

Парфянин толкнул острием меча хлипкую дверь, и она с сухим стуком врезалась в стену. Внутри пол был скользким от крови. Кровавые следы вели к маленьким комнатам, в каждой из которых жили восемь человек, – контуберниумам. Численность гарнизона равнялась половине центурии, поэтому таких помещений было всего пять да еще комната побольше – для оптиона, командовавшего гарнизоном. Скорчив гримасу отвращения, Дарий резко мотнул головой в сторону Ромула, Новия и еще одного солдата.

– Вы, трое, идите налево, – приказал он. – Мы пойдем направо. – И он удалился, взяв с собою Оптата и пятого легионера.

Бренна оставили снаружи.

Ромул крепко стиснул костяную рукоять меча. О Юпитер, Наилучший и Величайший, думал он, защити меня. Топот их калиг гулко отдавался в узком коридоре. Ромул шел первым, остальные в шаге позади него.

Каждый прикрывался щитом и держал наготове гладиус. Ромул остро ощущал присутствие Новия за своей незащищенной спиной.

– Не бойся, раб, – прошипел ветеран. – Я хочу, чтобы ты глядел мне в лицо, когда будешь умирать.

Ромул резко обернулся, готовый завершить эту изматывающую вражду здесь и сейчас.

– Есть что-нибудь? – каким-то не своим голосом проревел издали Дарий, разрушив криком злые чары.

– Нет пока, – отозвался Ромул, осматриваясь. Когда же он оказался перед дверью первой комнаты, у него отшибло дар речи.

Неожиданного нападения можно было не бояться. Во всех комнатах им открывалась одна и та же картина. Валяющиеся один на другом изуродованные трупы; руки и ноги у них торчали под неестественными углами. Все легионеры были раздеты донага, их кольчуги и выцветшие красновато-коричневые туники валялись на полу рядом. А вокруг мертвых тел и груд одежды – запекшаяся кровь.

Даже Новию стало не по себе.

– Кто же поступает так с врагами?! – воскликнул он.

– Скифы, – прошептал Ромул. Тарквиний успел рассказать ему о варварских нравах этого народа.

– Проклятые дикари!

Все тела были изуродованы совершенно одинаково: убитых обезглавили и содрали кожу с груди, спины и ног. Отрубленных голов видно не было. Ромулу было известно почему. От того же Тарквиния он узнал, что скифы оценивали доблесть воина по количеству голов, которые он приносил с поля боя. Из верхней части вражеских черепов они делали кубки для питья, обтягивали их кожей и даже золотили изнутри, а человеческой кожей украшали сбруи своих лошадей и находили для нее множество других применений. Теперь, при виде этой дикарской жестокости, Ромул проникся неодолимым отвращением к тем, кто был способен на такое. Как и все, он старался дышать ртом, но вскоре понял, что запах в помещении почти не чувствуется. Хотя все эти воины были мертвы уже больше суток, сильный мороз не позволил начаться разложению.

– Зачем их притащили сюда? – спросил Новий.