Серебряный осел

Слуги схватили малышей и занесли над ними острые кинжалы. Царевич закрыл глаза и словно сквозь вату услышал два громких жалобных вскрика-всхлипа.

А потом две нежные руки легли ему на плечи, а к губам приникли жаркие уста. С него начали совлекать одежды. Мгновение – и он уже лежит на кушетке из слоновой кости и черного дерева, а с его телом слилось другое – трепетное, горячее, страстное…

– Сетне!! – раздался над головой строгий знакомый голос. – Что это у тебя за вид? Тебе не стыдно?!

Принц открыл глаза и увидел, что над ним склонился сам его величество Рамсес Усермаатра, жизнь, здоровье, сила.

Птах Заступник! А он сам в бесстыдно голом виде валяется перед ликом повелителя Верхнего и Нижнего Египта! Куда бы скрыться от позора?!

– Дайте ему одежду! – приказал его величество храмовым служкам, испуганно жавшимся к стеночке. – Срамник! И это за два часа до начала торжественной церемонии! Сейчас сюда зайдут твоя мать, братья, жена, дети, двор!

Дети? Какие дети?! Разве они не…

– А мы где? – спросил принц слабым голосом.

Ужасно раскалывалась голова.

– В Мемфисе, где ж еще? – удивился его величество. – Сколько раз я тебя просил, не злоупотреблять финиковым вином! И не читать всякую гадость!

Брезгливо ткнул пальцем в древний свиток папируса, лежавший на небольшом столике у изголовья ложа царевича.

– Гляди мне, передам права наследования твоему младшему брату Мернептаху.

Фараон грозно нахмурился.

– И вообще, пора тебе делом заняться. Задумал я тут строить новую столицу. В Дельте. Так что как только закончится праздник, отправляйся-ка, сынок, осматривать место работ. И учти, это твой последний шанс.

– Обещаю, отец, – пал перед владыкой на колени Хемуасет, – что равного по красоте города не будет во всем мире! Я назову его Пер-Рамесес, Дом Рамсеса!

Усермаатра милостиво улыбнулся.

«Боги! Неужели это был всего-навсего дурной сон?!»

…О Феб! Когда же все это прекратится?!

Жуткие видения одолевали Стира днем и ночью. Он уже просто боялся сомкнуть глаза. Едва смыкал вежды, как перед внутренним взором всплывали картинки из жизни чужого, совершенно незнакомого рапсоду человека, которого звали Хемуасетом. И был этот Хемуасет ни много ни мало наследным принцем Египта, сыном Рамсеса Великого, главным архитектором государства.

Поначалу поэту даже нравилось. Словно в театре смотрел историческую трагедию из древнеегипетской жизни. Но потом начало надоедать, пока, наконец, он и вовсе ужаснулся, вдруг осознав, что «забавные» картинки являются частью его собственной памяти.

Это он, Стар, одновременно являлся и Сетне Хемуасетом, долгое время искавшим и таки нашедшим некую таинственную Книгу, которую будто бы написал сам бог Тот. Это за ним гонялся восставший мертвец с труднопроизносимым именем, требуя вернуть украденную рукопись. Это ему, Стиру-Хемуасету, привиделся кошмарный сон, в котором он не уберег от расправы собственных детей.

А все началось после того дурацкого похода в старые царские усыпальницы Таниса.

Внезапно погасший в гробнице свет, голубоватое сияние, толчок в грудь и леденящий душу холод.