Серебряный осел

– Да? Может, ваши родители? Кстати, что сказали святые отцы насчет ваших папы и мамы? Наши премудрые египетские жрецы, которые боятся меня, как ваш черт вашего ладана? И представитель которых сейчас не знает, что сказать, потому что ничего, кроме обглоданных мышами папирусов, не изучал!

– Какая разница? – пожала плечами Орланда. – Чьими бы детьми мы ни были, но уж не твои во всяком случае!

– И это радует! – уточнила Орландина.

– А ты, кстати, в этом уверена? – ухмыльнулся Мерланиус. – Я со многими женщинами переспал, было дело. Всех не упомнить…

– Уверена, – отбрила Орланда. – Такое, как ты, размножаться не может и не должно!

Видимо, она ударила его в больное место.

Лицо понтифика стало таким… таким… Подобной злобы и ненависти ни ей, ни даже Орландине видеть не приходилось. Личико Кайлы было в сравнении с физиономией Странника добрым и дружеским.

– Твари… – процедил он. – Ублюдки, низшие твари! Хотел бы я знать, чье вы отродье! Ну, ничего, я это выясню позже, даже если мне придется разобрать вас на молекулы…

Что такое «молекулы» – Орландина тоже не поняла, но то, что имеется в виду, сообразила. Уже не первый раз в жизни ее обещали разрезать на сто десять кусков, посмотреть, какого цвета ее кровь, а уж обещаний выпустить кишки она наслушалась столько, что потеряла им счет.

– Тут одна уже хотела вырезать мне печенку, – сообщила воительница. – Не далее как пять дней назад. Так ее моя сестренка, как крысу, прищучила. А тобой я сама займусь.

– Ну, так подойди и зарежь меня, беспомощного жалкого старика! – рявкнул Мерланиус, отбрасывая в сторону посох. – Я даю тебе шанс! Кто-то хотел избавить мир от меня? Так имейте мужество сделать это своими руками!

– Думаешь, слабо? – Орландина решительно шагнула к нему.

Ланселат выхватил меч, но тут же вложил в ножны, повинуясь жесту хозяина.

– Не надо, пусть все будет по-честному.

Орландина сделала второй шаг. Она каким-то шестым чувством понимала, что понтифик провоцирует ее, что-то задумав, но почему бы не сделать вид, что играешь по его правилам? Не один он хитрить умеет!

– Не двигайся, сестра! – выкрикнула Орланда, почуяв, как талисман на ее груди вдруг слегка нагрелся. – Ему зачем-то нужно нас разделить!

И одним рывком оттащила амазонку обратно.

Вновь лицо чародея исказила ярость, он схватил посох, взмахнул им, описывая в воздухе двойную восьмерку…

Вареникс выбросил вперед сжатые руки…

Окружающий мир словно повернулся по невидимой оси, вокруг них возник как бы купол отливающего багрянцем стекла… И все исчезло…

С недоумением Мерланиус посмотрел на сестер, явно удивляясь, что они еще живы, затем – на свой посох и вполголоса выругался так, что послушница бы покраснела, если бы за прошедший год не наслушалась подобных слов.

– Ну что, съел? – вместо этого задорно показала язык Орланда.

– Да, я не совсем бог, увы, – протянул Странник. – Пока что… И даже не сын этого вашего Дьявола. В данный момент в магии я с вами тягаться не могу. Но зато могу потягаться в живой силе… Ну, мой Ланселат, – обратился он к стоявшему поодаль наготове командору. – Пришла пора вам помахать сталью…

Трибун, нахмурившись, стоял неподвижно, о чем-то напряженно размышляя.

– В чем дело?! – насупил брови маг.

– Понтифик, мне не нравится все это, – произнес Ланселат.

Мерланиус, нехорошо улыбаясь, поглядел внимательно на воина, тот странно побледнел, скривился, хватаясь за грудь.

– Еще что-то хочешь сказать, славный рыцарь? – вежливо поинтересовался понтифик.

– Нет, ваше… больше вопросов не имею.

И развернулся к шеренге своих подчиненных.

– Ты, – сказано было Саграмору, – вместе со мной займешься благородным Мечехвостом. А вы, – Галахад с Гаретом и Мелегантом вытянулись, – разделываетесь с девками. Пелеас, Ламорак, Тарквин…

Облаченные в одинаковые кирасы юнцы выскакивали вперед и занимали места для битвы.

– Вы берете на себя этого старого египетского… хм, жреца и его занюхан… хм, надежную охрану. Ну а вам, мои лучшие воины, – это к Гавейну и Парсифалю (злая ухмылка тронула жесткий рот Ланселата), – придется заняться вот этими двумя толстяками: рогатым и безрогим. Глядишь, справитесь…

– Особливо с безоружным, – прокомментировал Вареникс, поплевав на кулак. – Ежели в штаны не наделаете прежде… Жаль, у нас с собой мыши нет. Вот для нее богатыри были бы в са-амый раз!

Хихикнул даже кто-то из рыцарей Ланселата.

А кусик, выглядывавший из-за пазухи Орланды, недовольно дернулся, словно воспринял замечание о мышах на свой счет. Мол, мне такие не страшны…

Преторианцы не шелохнулись, лишь кто-то из них полушепотом пискнул: «Мятеж!! Ну и влип я! Говорила матушка…»

– Гавейн, ты меня узнал? – вдруг спросил Эомай.

– Не имею чести, уважаемый, – буркнул крепыш. – Раньше мы не встречались, да и после, пожалуй, уже не увидимся, хе-хе!

– Неужели ты забыл того алтарного служку, которого зарезал?

– Он должен был остаться жив… – бросил Гавейн и запнулся, увидев осуждающее выражение лица Ланселата: мол, проболтался, козел кимрский.

– Так вот, это был мой младший брат, – сообщил Эомай. – Вызываю тебя на бой до смерти!