Серебряный свет светил

— Вас освободили от клейма, — лишь произнесла она, но ее зоркие очи не упустили накопившегося утомления у человека перед ней. Она работала медсестрой и научилась быстро оценивать состояние пациентов, даже при попытках скрыть свои боли.

— Верно, ее Величество не только помиловала меня, но и вознаградила. Но это долгая история, я тебе расскажу как-нибудь потом. Сейчас я бы хотел тебя поблагодарить, — выражение его лица стало серьезным. — Спасибо, что нашла в себе силы вернуться и спасти меня.

— Не стоит благодарности, долг красен платежом. Да и спорный вопрос, кто кого вчера спасал.

— О нет, ты меня неправильно поняла, — Ореада вопросительно посмотрела на него. — Я не ожидаю ни от кого альтруистического отношения ко мне, я прекрасно понял какими чувствами ты руководствовалась. Однако, тебе стоит понять, что именно благодаря твоему появлению мое имя очистилось, а ранее отказанная мне аудиенция была предоставлена. Я действительно мог вырваться из этой тюрьмы без ничьей помощи, но тогда события бы приняли другой оборот, возможно, худший, поэтому я был готов ждать до конца. Ты ускорила ход действий моего плана и спасла от крайностей. Слабая и беззащитная, но все-же решила вернуться, чтобы спасти клейменного, рисковала собой, чтобы освободить меня. Я в тебе вижу огромное мужество и смелость, откровенно говоря чего вовсе не ожидал.

Не в состоянии отказать своим профессиональным привычкам, прислушиваясь к выдвигаемой речи, она также изучала его состояние. В мысли прокрались воспоминания от вчерашнего вечера про багряную джому и утверждения Флоувер про пытки. Ее карие глаза скользнули с белого воротника рубашки по камзолу, словно пытаясь найти следы от скрываемого, чего он не упустил из виду. Только вот она не была уверена в своей правоте, возможно кровь ей вчера лишь причудилась. С виду с ним все было нормально, но сколько ранений на его тело было скрыто от глаз под одеждой. Рубашка плотно застегнута до самой шеи, поверх одеты дворцовый камзол до бедер и кафтан до колен, ноги скрыты под темными штанами и высокими сапогами, на руках темные перчатки, на голове шапка треуголка, и лишь лицо оставалось приглядным для постороннего.

— Я в порядке, — прервал он ход ее мыслей, догадываясь, что заставило ее задуматься. Она подняла глаза, в которых он видел жалость по отношению к себе, а алый румянец на ее щеках, разоблачил ее стыдливость перед ним.

— Я не могла поступить иначе, — она увела разговор в прежнее русло. — Я еще не забыла, что Вы меня спасли от казни, когда я впервые попала в этот мир …

— Ты также помнишь, что тот самый человек, задержал тебя в этом мире по собственным мотивам, воспользовавшись удобно сложившимися обстоятельствами и твоей мало осведомленностью. Неужели, ты не побоялась, что я тебя больше не отпущу обратно?

— И причиной Вашего заточения стала я сама, — докончила она свое недосказанное предложение. — Я обещала родителям вернуться, — твердо утвердила она, но в душе возродилась тревога.

Она совершила свой поступок не обдуманно. Когда Флоувер сказала, что ему угрожает смерть, она даже не задумалась, она просто знала, что ему надо помочь. Она не испугалась, она не подумала о риске, она не подумала, почему его надо спасти, ведь много других людей, которые могут ему помочь. Но Доминик не дал этой тревоге превратиться в страх, он сражу же кивнул ей в ответ, но он чего-то опасался, и приложил указательный палец правой руки ко рту, указывая ей молчать.

— Только не здесь, — прошептал он. — У тебя есть одежда потеплее, мы с тобой навестим Вальдхаус, а во дворе мороз, хоть и солнце светит, — нормально проговорил он.

Ореада посмотрела на себя, и на ее щеках еще гуще заиграла красная краска. Она совсем забыла, что в этот мир она прибыла в домашней одежде, в пастельно розовой футболке с рисунком мишки и сердечка, и домашних штанах, такого же розового цвета, но в клетку, как и рукава ее футболки. Наблюдая за ее реакцией, ее собеседник слегка приподнял подбородок, убрал руки за спину, а уста согнулись в самодовольной улыбке, брови немного приподнялись.

— Тогда превращайся, твоя одежда защитит тебя от холода.

— Я это вчера поняла, это так здорово, когда я впервые превратилась одежда не была такой теплой, мы адаптируемся под сезоны, — она увлеченно подняла ладони перед собой, ее переполняли эмоции от познавания самой себя, и нового мира.

— Да, ты все правильно поняла, — ответил Доминик.

Ореада закрыла глаза, приподняла голову вверх, глубоко вдохнула, концентрируясь на себе, ее окутал ярки свет, а вслед за ней и ее собеседника. Теперь они стояли друг перед другом в новом образе, как фея и волшебник. Ореада и вправду преобразовалась: на ее плечах была белая меховая курточка, на ее сапогах мех, и на крыльях, и на конце перчаток, юбки, а на ногах у нее были теплые колготки телесного цвета. Зимний прикид Доминика не отличался от его летнего образа внешним видом, только одежда оказалась потеплее. На мгновение его внимание охватил образ феи перед ним, но он не мог на нее долго заглядываться.