Серебро далёкого Севера [СИ]

Тем не менее, жрицы и послушницы хорошо знали свое дело: умыв и ополоснув партнера по ритуалу, девушки помогли ему одеться и напоили холодным квасом, после чего Юрай почувствовал себя почти пришедшим в себя и вместе с Архелоем проследовал в небольшой «Зал равновесия», располагавшийся ровно посередине между двумя главными храмами. Здесь их уже нетерпеливо дожидался отец Перфилий.

— Ну-с, посмотрим, что же у нас наблюдается. Которую судьбу, которое служение избрали для вас боги? — Архелой нетерпеливо, но в то же время с превеликой осторожностью снял серый холщовый мешочек с Ключа Предрасположенности. — Ну конечно же, вы предназначены Арману, сын мой!

На черненом серебряном диске ярко сиял золотой символ Арм-и-Тин.

— Но позвольте, брат мой, — отец Перфилий осторожно взял амулет из рук своего напарника и развернул другой стороной. — Что же тогда должен означать сей знак?

Оборотная сторона амулеты выглядела зеркальным отображением лицевой: ослепительно сияющий серебряный символ на тускло-желтом фоне. И голоса обоих первосвященников прозвучали слитно, как один:

— О боги всемогущие, да возможно ли подобное?!

27. Лесные игрища

Лес действительно оказался непроходимым.

Не погрешили против истины местные мужики, с которыми Зборовский обстоятельно побеседовал тогда в таверне — в тот самый вечер, пока Юрай ворочался без сна под сводами храма Тинктара, вспоминая свои молодые дни. А их суждение было на редкость единодушным: «Не-е-е, барин, гиблое это дело — без дороги в наши леса соваться…»

Для очистки совести энграмские путешественники все-таки несколько раз попробовали углубиться в простиравшуюся рядом с Островским скитом чащобу — туда, на запад, в сторону свейнской границы. Тщетно! Всякая новая тропка, каждая колея в конце концов неизменно утыкалась в глухую непроходимую стену деревьев. Хотя до Свейна было, казалось бы, рукой подать — если измерять птичьим полетом.

Но двигаться по проезжему тракту было тоже нельзя. Все, с кем только не разговаривал барон, начиная от трактирщика и вплоть до мелких служек из храмов Скита, забегавших под вечер пропустить стаканчик-другой некрепкой браги, слово в слово подтвердили то же самое, что сказал раньше скальд Пелле: пограничная стража лютует и смотрит в оба — что днем, что ночью. Изгнанного из Вестенланда еретика не пропустили бы ни за что, хотя Юрай и изменился изрядно за эти годы: магические опознаватели были в ходу на всех границах империи.

Значит, оставался единственный путь. Забравшись в очередной раз как можно глубже в лесные дебри, всадники спешились и, не торопясь, расположились поудобнее на подходящем поваленном бревне. А пока барон занимался необходимыми приготовлениями, Юрай воспользовался случаем, чтобы собраться с мыслями и привести в порядок впечатления от посещения Островского скита.

Прежде всего, нелепая история с «Ключом предрасположенности». Сняв с Юрая амулет и тщательно его осмотрев, отцы-настоятели спорили между собой и препирались до хрипоты, но в конце концов просто развели руками:

— Непостижимо сие, почтеннейший! Непостижимо и неподвластно разумению нашему: как следует из результатов испытания, Созидатель и Завершитель благорасположены к вам равным образом. Аб-со-лют-но равным! Редчайший случай, первый в истории нашего Скита — но результат у нас перед глазами.

— А следует из этого, сыне, — по обыкновению продолжил слова Архелоя уже Перфилий, — что вы вольны в своем выборе. Вольны и свободны — аки сокол в вышине поднебесной, полоз на скале каменистой и окунь в глубинах морских. Кто знает, Юрай, кто знает…

И жрец сокрушенно покачал головой.

— Возможно, именно в этом выборе и состоит смысл той миссии, которую возлагают на вас боги? Но нам этого ведать, увы, не дано. Так ступайте же далее своим путем, и да пребудет с вами благословение Тинктара…

— … и Армана, — закончил, радостно улыбаясь, русый и широкобровый Архелой. Конечно же, ему было с чего улыбаться: через положенные девять месяцев можно было рассчитывать на трех-четырех, а то и более новых обитателей Скита — новорожденных малышей, несущих в себе крепкую, свежую кровь сыновей Энграма.