Серебро ночи. Тетриус

Фонсо тоже призадумался. Он помнил странного мальчишку с невероятно синими глазами, за которого заступилась Агнесс. Так это и есть тот самый Феррун, о котором рассказывают небылицы?

Агнесс медленно села и потерла болезненно саднившее горло. Почему-то подумала, что теперь на горле долго не пройдут синяки. Слишком тонкая у нее кожа. Осознав, о чем думает, мысленно рассмеялась: скоро ее вообще не будет, так какая ей разница, пройдут у нее синяки или нет?

С ненавистью глядя на нее, Контрарио желал одного: бить и бить ее. Бить так, чтоб она принялась молить его о пощаде. И он ее пощадит… И отдаст своему лучшему палачу. Превозмогая это неистовое желание, он спросил, понимая, что сначала должен получить ответы:

— Кто он такой и откуда взялся?

— Он и сам не знает. Говорит, что всегда жил в замке.

Злость рвала графа на части. В горле пересохло, и он сделал шаг в сторону шкафа, желая налить себе вина. Внимание Агнесс привлекло красноватое мерцание на столе. Оно походило на мерцание ее кинжала, и она решилась. Внезапно вскочив, кинулась к столу и схватила кинжал обеими руками. Фонсо мог бы ей помешать, но не сделал и шагу.

Контрарио метнулся за ней, но она успела отскочить в сторону, повесив кинжал на шею и выхватив лезвие из ножен. Ее глаза сверкнули злорадным блеском.

Но граф не испугался. Он быстро вытащил из ножен свой меч, поморщившись от боли в обожженной ладони. С усмешкой вытащив его из ножен, подошел к Агнесс и саркастично предложил:

— Что, померимся силами?

Она прерывисто вздохнула. Какими силами им мериться? Единственное, на что она надеялась — успеть вонзить кинжал в себя до того, как ее схватит граф.

Фонсо больше не выдержал. Он встал перед Агнесс и, расправив плечи, заявил:

— Больше я не позволю ее бить! Спрашивайте, не причиняя вреда!

Граф небрежно взмахнул мечом в опасной близости от горла сенешаля.

— Вот как? А тебя не смущает, что ты в любился в откровенную шлюху? Она жила почти десять лет со мной без благословения церкви, а потом переметнулась к нескио, делая тоже самое! Или тебе так любовь глаза застит, что ты не понимаешь, что творишь?

Фонсо потемнел.

— Жить с вами ее принудили вы! Я помню, что в замок ее привезли молоденькой невинной девочкой.

— Да. И даже уточню, кто привез. Ты!

Сенешаль повинно опустил голову. В самом деле, украли Агнесс его люди по его приказу.

— Ты хотел доставить мне удовольствие. И это тебе удалось. А теперь не мешай мне вершить правосудие, или жестоко поплатишься за свое вмешательство!

Фонсо не дрогнул. Стоять безоружным перед разъяренным господином ему еще не доводилось, но он остро чувствовал свою вину перед Агнесс. Он устал подчиняться жестоким приказам, устал потакать безумцу в его злобных поступках.

Он твердо посмотрел в глаза Контрарио. Тот кивнул, насмешливо оскалился, сказал, с издевкой растягивая слова:

— Так быть по сему! Это твой выбор! — и одним взмахом снес голову непокорному сенешалю.

Вскрикнув, Агнесс отскочила в сторону, с ужасом следя за покатившейся по полу головой с еще живыми глазами. Кровь из упавшего тела полилась красными упругими толчками, разливаясь быстро застывающей лужей. Она, как загипнотизированная, не могла оторвать глаз от содрогающегося в конвульсиях туловища. Неужто Фонсо в самом деле ее любил? В это сложно было поверить, ничего кроме оскорблений она от него не видела. Но умер он как мужчина, в самом деле защищающий свою любимую. Агнесс безысходно вздохнула, от всей души его жалея.

— Что, страшно стало? — граф наставил на нее окровавленное лезвие, и она, обороняясь, выставила навстречу свой небольшой кинжал.

Контрарио слегка взмахнул мечом, намереваясь выбить оружие из слабых женских рук. Но едва клинки встретились, камень на рукояти кинжала сверкнул красной молнией. В ответ меч засверкал зеленоватыми всполохами и, вырвавшись из рук владельца, со звоном упал на каменный пол.

Пораженный граф сделал шаг назад.

— Что это значит? — недоуменно спросил он. — Никогда со мной такого не бывало. Что ты сделала с моим мечом?

— Ваш меч не желает вас защищать, — догадалась Агнесс. — А на моем кинжале надпись «защищаю хозяина». Вот он и защищает. Меня.

Контрарио обвел взглядом комнату, думая, что можно бросить в Агнесс, чтоб выбить кинжал из ее рук. Но она твердо его предупредила:

— Не двигайтесь, граф! Иначе я метну кинжал в вас. И не промахнусь, не надейтесь! Подумайте, с каким хрустом он вонзится в вашу шею. И вряд ли вам удастся выжить.

Граф замер, неистово сверля ее ненавидящим взглядом.

Агнесс осторожно двинулась к выходу, старательно обходя окровавленное тело Фонсо. Но, услышав в коридоре грубые голоса и хохот стражников, быстро повернула к окну, не выпуская из поля зрения графа. Не оборачиваясь, одной рукой нащупала створки окна и с силой ударила по раме. Окно распахнулось.

Она одним прыжком вскочила на подоконник и спрыгнула вниз. Граф тотчас подскочил к окну и завопил, призывая слуг:

— Держите воровку!