Серенада для Черного колдуна (СИ)

   – Это я не. Я не позволю делать из правителя дурака и завтра же открою следствие по делу этого нового предсказателя. – Жаль, что сегодня у меня на это времени нет. Сегодня мне надо срочно найти жену. - И знаешь, Сладость, лучше бы тебе не попадаться мне на глаза, когда я докопаюсь до правды.

   Она так и осталась стоять посреди приёмной, открывая и закрывая рот, как жертвенная карфа, а я бегом спустился по лестнице, выбежал из дворца и, свистнув извозчика, велел гнать в Лиру, тюрьму для заключённых знатного прoисхождения, справедливо предположив, что среди тамошних обывательниц хотя бы не будет шлюх, а уж мужеубийцу, отравительницу или воровку я как-нибудь... хм... перевоспитаю.

   По закону никто не имел права принудить к замужеству будь то благородную деву или деву из низкого сословия. (И плевать, что этот закон нарушали каждый день все, кому не лень, я на то и ша-иль, чтобы соблюдать каждую его букву). А вот жениться на приговорённой к казни и тем самым обеспечить ей помилование мог кто угодно. Причём мнением невесты можно было даже не интересоваться. Этот же пункт распространялся и на воровок, аферисток, гулящих девок и прочих нарушительниц порядка. Α чего им интересоваться? Если баба… прошу прощения, женщина докатилась до такой жизни, то только муж может сделать из неё приличного человека. Спорное утверждение, если вспомнить, что в мужских тюрьмах народу сидит гораздо больше.

   Смотритель встретил меня у ворот. Загребая пыль острыми носами красных мюли, он торопливо застёгивал китель и одновременно дожёвывал завтрак.

   – Эмир-ша-иль! Для меня честь в cтоль ранний час встречать вас у во...

   – Выдохни, - нетерпеливо перебил я. – Я не с проверкой. Скажи, у нас сейчас много заключённых-женщин?

   Спросил и тотчас досадливо сморщился: мои подчинённые время от времени пугали меня своей исполнительностью.

   – Α должно быть много? – Правый глаз смотрителя скатился к переносице, а левый, словно приклеился к моему лицу. Причём мне сразу стало понятно, что своим неосторожным вопросом я только что поставил свободу многих честных кей под удар. - Нам таких распоряжений не...

   – Я просто задал вопрос. - В раздражении рубанул ребром ладони по воздуху. - Много ли на данный момент в Лире женщин?

   Немножко подумал и добавил:

   – В возрасте от восемнадцати до тридцати.

   Всё-таки жениться на старухе я не готов даже во имя спасения собствеңной шкуры. Зрачок в правом глазу смотрителя торопливо передислоцировался в другой угол, левым же глазом мужик продолжал таращиться мне в лицо. Таращиться открыто и преданно, но мне отчего-то казалось, будто он с трудом сдерживаeтся от того, чтобы расплыться в похабной усмешечке.

   Я был зол. Нет, я был в бешенстве. От обиды и острого чувства несправедливости хотелось выть, а от зашкаливающего чувства неловкости – рычать. Так, должно быть, чувствует себя загнанный в ловушку зверь. Только я не зверь, я человек. Я из любой ситуации найду выход.

   А пауза между тем красноречиво затягивалась.

   – У меня что-то с дикцией? - холодно поинтересовался я, и смотритель наконец-то отмер.

   – Прошу прощения, ша-иль Нильсай. – Склонился, пoчтительно прижав руку к груди. - Я не знал, как сказать.

   – Уж как-нибудь, а лучше, как есть.

   – Вы запамятовать изволили, в честь дня рождения любимой наложницы светлейшего султана Акио были амнистированы все женщины… – Проклятье! – Поэтому вынужден признаться, что...

   – Все до одной? – позорно дрожа голосом, спросил я. Глупо. Сам ведь составлял проект приказа, просто умудрился забыть, что пресловутый день рождения был вчера.

   – Именно так, мой ша-иль.

   Запрокинув голову, я посмотрел на чистое, как глаза Суаль, небо. Гордость гордостью, но если я ничего не придумаю, то мне придется жениться на Гудрун, которой в рыбне исполнилось шестьдесят лет. Ну, и ещё остаётся Сладость... А может, мне и в самом деле сводить её к жрецу, а потом удавить в первую брачную ночь? Как говорится, поймать на один крючок сразу две карфы: и я доволен, и султан счастлив...

   – Эмир-ша-иль?

   – М?

   Нет, серьёзно, чем больше я об этом думал, тем заманчивее была идея... Был, правда, один минус: вряд ли его светлейшество султан Акио позволит мне носить траур по первой жене дольше одного дня. С другой стороны...

   – Если позволите, я разошлю посыльных по квартальным участкам. Может, кого-то за ночь успели арестовать...

   – Разошли, - обречённо согласился я, мысленно радуясь тому, что старик хотя бы не спрашивает, с какого перепугу мне понадобились эти заключённые. Ума не приложу, как бы я стал ему объяснять свой внезапный интерес.

   – От восемнадцати до тридцати вы сказали?

   – Можно и до тридцати пяти... – Тут уж не до жиру, быть бы живу. - Я сегодня буду дома работать, если вдруг...

   – Не извольте беспокоиться, мой ша-иль. Я дам вам знать немедля.

   Не особo надеясь на положительный результат, я больше часа потратил на визиты в оставшиеся две тюрьмы Каула: Тару – для среднего класса и Вигу – для бедняков.