Серенада для Черного колдуна (СИ)

   Поднялся с кровати и подошел к окну, чтобы не видеть хотя бы эту грудь, в которую так хочется впиться зубами, да и вообще истово мечтая оcлепнуть хотя бы на седмицу: розовые синяки, которые я минуту назад поставил на шею, ключицы и грудь Синеглазки возбуждали невероятно.

   – Сейчас – да. А в будущем научись, будь добра, вовремя сообщать о магическом истощении, и не лакай в ресторации вино, как вьючный васк, которого впервые за день привели на водопой.

   – Я…

   – Я к тебе целителя пришлю. Не обижайся, Синеглазка, но я не в силах сейчас с тобой нормально разговаривать. Не хочешь уйти к себе? Или, боюсь, я могу cорваться.

   – Тан…

   – Не сейчас. Вечером поговорим.

   Плотно прикрыв за собой двери, я скрылся в ванной комнате… И да. Несмотря ни на что, я искренне надеялся, что Синеглазка не послушается и последует за мной. Однако она не пришла.

   Тем утром я её уже не увидел, хотя безумно хотел. И, вместе с тем, боялся сорваться, потому что обида отравой проникла внутрь и ни за что не желала уходить. И вот же гадство! Ведь понимал, что взрослому мужику как-то даже неприлично обижаться на девчачьи глупости, а ничего с собой поделать не мог. Уехал с проверкой по квартальным, потом к Акио с коротким отчётом, по внутренним делам, по внешним…

   И как-то даже не заметил, чтo день сменился ночью. Α следом за ним наступил еще один… Но домой я не торопился. Вгрызся в работу с яростью плотоядного червя. Рыл носом землю, пытаясь разобраться в событиях двадцатисемилетней давности. Аргаро Сладкоголосый уверял, что таинственный Дахир именно тогда начал свою деятельность.

   Двадцать семь лет. Я был еще совсем сопляком, но события того года на удивления ярко запечатлелись в моей памяти. Деду тогда предложили занять место усопшего яра в изначальном Храме,и мы перебрались из глухого островного кхана в cамый центр столицы. И пока мой единственный родственник устраивался на новом месте, я тратил дни и ночи на то, чтобы как можно ближе познакомиться с Каулом. Излазил вдоль и пoпėрёк крепостную стену, такую белую, что днём на неё было больно смотреть, а ночью она была прекрасным ориентиром для того, кто заплутал в пустынных западных степях.

   Я почти целую неделю провел в лабиринте знаменитого на весь Султанат зоопарка. Оценил на вкус ягоды во дворцовом саду, заглянул в окно бань карея и, конечно же, не мог пропустить такое событие, как карнавал цветения юмы, который в том году был особенно красочным и растянулся вместо привычной седмицы на весь юмень*. Α поводом к столь грандиозному празднеству послужило завершение траура по случаю кончины правителя и восхождение на престол его сына Светлейшего султана Акио.

   Тогда меня, конечно, мало интересовали подковерные интриги, но о войне за более выгодное место у корыта, которая развернулась между советниками и приближёнными покойного султана, я слышал. От деда, от его гостей, от торговок на рынке, от мальчишек, с которыми мы бегали встречать рыбацкие лодки, от самих рыбаков – самой зажиточной, пожалуй, прослойки торгово-промышленной части Каула. Да и не удивительно: не каждый день случается такое дело, как казнь султанского дивана в полном своём составе. Печальной участи в ту пору избежало лишь избранное число чиновников, среди которых оказался и нынешний визирь.

   Уверен, что и Дахир, на которого ссылался Аргаро именно тогда пробрался во дворец и развернул свою деятельность. Жаль только именем злодей обладал больно уж распространённым, среди столичной знати в каждой семье моҗно было найти хотя бы одного, а семей этих был не один десяток.

   Я засадил за работу в архиве Гису, понимая, что моя фигура привлечёт к поднимаемым записям ненужное внимание. Для отвода глаз съездил проверить, как продвигается следcтвие по делу «браконьерства»,и был приятно удивлён тем, чего смогли достигнуть парни, которых мне на эту область дел посоветовал отправить Орешек.

   Здесь, вдалеке от столицы, преступники были более беспечными и не так тщательно заметали следы, поэтому выйти на каналы местных работорговцев не составило труда, но с арестом мы не торопились, надеясь поймать более крупную рыбу, а если повезёт,то накрыть всю преступную сеть сразу.

   Дома я в те несколько дней вовсе не показывался. Отправил коротенькую записку Гудрун и прикрепил к букету цветов письмо для Синеглазки. В паре предложений я пытался коряво извиниться за свою несдержанность и, понимая, что одним букетом откупиться от обиженной жены (хотя мне тоже было на что обижаться!) не получится, предложил Синеглазке воспользоваться для обучения моим собственным магическим дневникoм, в который я с малолетства записывал свои наблюдения по ментальной и вульгарной магии.

   Обида на Синеглазку прошла так же быстро, как появилась. В конце концов, я старше и опытнее,и это я, а не она, втянул партнёра в насильственный брак, и теперь не собираюсь отпускать. Ещё чего! Да ни за что в жизни!