Серенький Волчок

– В смысле - как началось? Сразу как я из декрета вышла. Мне казалось, я такая уродливая, растолстевшая, я бы любому дала, кто бы меня захотел. И я напилась в пятницу, а Сережа трахнул меня прямо в своей машине, на заднем дворе офиса. Помню, я еще старалась не кричать, все как раз расходились, я боялась - услышат. Но, кажется, все-таки закричала, открыла глаза и вижу - Наташка стоит посреди двора и смотрит в нашу сторону. Так и не знаю, видела она что-нибудь или нет, был же вечер, машина стояла в тени, но, по-моему, она смотрела как-то странно. Я, впрочем, была сильно пьяна. Первый раз, наверное, за всю жизнь.

Прервав рассказ, Таня окликнула проходящую мимо Петровну:

– А можно у вас водочки попросить? - И, обращаясь к Маше: - Ты будешь?

Маша покачала головой.

– Я не могу трезвой про это говорить, извини, - сказал Таня. - И молчать больше не могу. Раньше я совсем не пила, ты не поверишь. Но сейчас мне уже - все равно, хотя Пашу очень жалко, он сам не свой от этой истории, но что я могу поделать? Могла бы - сама прекратила, но ведь не могла, в том-то и дело. А раньше мы с Пашей были прекрасной парой, просто образцовой, все про нас думали: "вот она, настоящая любовь". Даже Сережа, считал, что он - это так, для развлечения, а на самом деле мужчина моей жизни - это Паша. Помню, я была у Сережи, мы только что трахнулись, и я позвонила Паше, сказать, что я была со Светой в кино и вот, только что вышла. А Паша перенервничал и разорался, мол, он волнуется, я могла бы и позвонить. Мобильного у меня тогда еще не было, он действительно не мог позвонить сам. Наверное, по правде волновался, а не ревновал. Я, конечно, чуть не разрыдалась и шваркнула трубку. Помню, Сережа посмотрел на меня и сказал: "Как вы можете так ссориться, вы же любите друг друга!" - и вот тут я поняла, что могу Сережу убить. Впервые. Я чуть не закричала: "Идиот, как ты можешь так говорить, я люблю - тебя!". Сдержалась, но, мне кажется, он все равно понял - после этого все сразу стало как-то сложно, он стал меня избегать, пару раз не брал трубку, когда звонила на мобильный. И вот тогда я серьезно психанула, как-то посреди рабочего дня вышла за ним в мужской туалет, затащила в кабинку, заперлась и отсосала. Чувствовала себя при этом последней блядью, поверь мне. Раньше я бы не поверила, что я так могу. И это было очень унизительно - отсасывать у мужчины, который совсем тебя не любит, стоя на коленях в туалете, и слышать, как кто-то отливает в соседней кабинке или как мужики болтают у писсуаров. И при этом я была счастлива, потому что понимала, что вот оно, то для чего я родилась: чтобы стоять на коленях перед любимым.

Официантка принесла графинчик, Таня налила и быстро выпила.

– Ничего, что я тебе все это рассказываю? - спросила она. - Ты ведь мне правду сказала, ты не была его невестой, да?

Маша кивнула:

– Честное слово.

– Как тебе повезло, - с чувством сказала Таня. - Ты не представляешь, как тебе повезло! Это такая мука - быть влюбленной в Сережу. Я знала, что все женщины хотят его, потому что он был - он был лучше всех. И никому не умел отказывать, поэтому я знала, что каждый раз, когда меня нету с ним, он с другой женщиной. Я с ума от этого сходила. Нет, ты не думай, я не ревновала. Я знаю, например, что Лиза с ним спала, еще много про кого знаю или догадываюсь - и я их всех хорошо понимаю, Сережа - он же был совершенно чудесный, как можно с ним не спать? Но все равно, иногда мне казалось, что я дошла до предела, уже совсем. Ничего не осталось, кроме него. Мне с Пашей когда-то мне нравилось трахаться, а последний год, когда мы спали, я все думала, что в этот самый момент, кто-то то же самое проделывает с Сережей. И я представляла себе, что я - это вот та другая женщина, а Паша - это Сережа, даже несколько раз кричала "Сереженька!", когда кончала. Хорошо, что Паша не расслышал, но все равно мне было так неудобно, так стыдно. Так унизительно.

Я все-таки совсем его не знала, сказала себе Маша. Никогда бы не подумала, что Волков вызывает такие сильные чувства. Она смотрела, как Таня одно за другим снимает кольца с ломких пальцев и катает взад-вперед по скатерти, и Маше хотелось чем-то помочь этой почти незнакомой девушке, хотя чем тут поможешь?

– Хочешь, тоже выпью с тобой? - спросила она.

Таня кивнула, и Маша налила немного водки на дно пустого чайного стакана в латунном, как в советских поездах, подстаканнике.

– За Сережу, - сказала Таня, и они выпили не чокаясь. - За Сереженьку. Знаешь, какое это счастье для меня - говорить "Сереженька". Никому ведь не могу сказать, только тебе.

Таня снова налила и выпила - теперь уже одна.