Сергей Иосифович Гессен

По словам В. В. Зеньковского, у Гессена «имеется целый ряд интересных построений в области антропологии», и, более того, по его мнению, «Гессен яснее и острее других выразил позицию трансцендентализма в сфере антропологии»[47]. Суть трансцендентализма четко сформулировал соратник Гессена Степун: «Что же, в сущности, сделал Кант? Говоря кратко, он превратил трансцендентное в трансцендентальное, он переложил горизонт философии так, что абсолютное осталось как бы за ее горизонтом. (Этим своим шагом он решительно ушел от рационализма, ибо окончательно изъял абсолютное из ряда

рационально познаваемых предметов.) (курсив мой. – Ю. М)»[48]

. В соответствии с таким видением Канта проясняется и формулировка Зеньковским вопроса, который становится «основным и решающим» для «русских защитников трансцендентализма, с общей в русской мысли склонностью к персонализму»: «Как построить понятие личности (как понятие центральное для этики) – на основе трансцендентализма? Ведь невозможно отвергать того, что в линиях трансцендентализма мы движемся в сторону имперсонализма: все “ценное”в личности превосходит ее и должно быть связываемо с трансцендентальной “сферой”»[49], а не с трансцендентной. Таким образом, все познаваемое, понятийно выразимое, а, следовательно, общее, остается в пределах бесконечного трансцендентального построения категорий, а трансцендентное – рационально невыразимо и доступно только индивидуальному переживанию. По мнению Зеньковского, Гессен предлагает «наиболее сильное» решение, стремясь трансцендентально обосновать и тем самым объективно укрепить индивидуальное, но поскольку он «боится метафизики», это решение остается недостаточным.

Персоналистические идеи, находящиеся в центре исследования, раскрываются Гессеном в зависимости от выбранной перспективы рассмотрения темы личности: в мировоззренческой плоскости через ее «укорененность» в ценности культуры; в социально-политической и правовой – с позиции свободы, нравственного долга, правового закона и наказания; в исторической – с позиции индивидуального и сверхиндивидуального бытия, в философской – с теоретической, рефлексирующей о всех сферах личного и сверхличного бытия и мышления. В текстах всегда сквозным понятием является личность, а не субъект, не «я» и не человек, не лик и лицо, как это делает Степун, наряду с употреблением им понятий «я», или «субъект», которые мы находим преимущественно у Яковенко.

Высокая оценка Гессена и его позиционирование в трансцендентализме, сфокусированном на проблеме личности, дают основание начать анализ русского неокантианства именно с философии Гессена, более детально продуманной и изложенной, позволяющей выделять и находить недостатки и неясности в решении сформулированного В. В. Зеньковским «основного и решающего» вопроса русского трансцендентализма, склонного к персонализму. В дальнейшем мы постараемся выяснить слабые и сильные стороны концепции Гессена. Предварительно можно заметить, что Зеньковский сам оговаривает неполноту используемой им литературы для анализа всего творчества Гессена, а также, на наш взгляд, не замечает и ряд положений, которые даны в его философской системе и позволяют заключить, что Гессен решает основной вопрос трансцендентализма, склонного к персонализму, вводя, наряду с биологическим, общественным и духовным бытием, план «благодатного бытия, Царствие божие», включающее «любовь к ближнему, личное бессмертие, спасение и радость», но не разрабатывает его, не создает метафизики, в этом Зеньковский остается прав. Он не различает у Гессена «индивидуального закона»,

свидетельствующего «о сверхличном начале, через устремление к которому и формируется личность человека»[50], и «задания» личности, обращая внимание исключительно на последнее. Источником для критики Зеньковский берет работу Гессена «Основы педагогики» с подзаголовком «введение в прикладную философию», что изначально предупреждает нас о том, что системы метафизики здесь искать и не следует.