Сергей Капица

Россия с его уходом потеряла главного пропагандиста науки. Он делал все, чтобы привлечь внимание общественности к серьезным научным проблемам. Надеюсь, система популяризации и пропаганды науки, созданная Сергеем Петровичем в нашей стране, будет существовать и дальше, но его место никто никогда не сможет занять.

Анохин Константин Владимирович,

нейробиолог, руководитель отдела нейронаук

НИЦ «Курчатовский институт»,

член-корреспондент РАН и РАМН

— Субъективность времени обращает на себя внимание не только ученых, занимающихся мозгом, но, например, и экономистов. И я возвращаюсь здесь к Сергею Петровичу и его интересам к проблеме времени в связи с изменениями темпов жизни человечества, которые он рассчитывал в своих работах. Экономисты задают сегодня важный вопрос: когда человек с возрастом начинает более компрессированно воспринимать время, то как это влияет на планирование им действий, на аллокацию им ресурсов времени? А с другой стороны, как это влияет, например, на отношение человека к потреблению? Начинает ли он потреблять больше ближе к концу жизни, считая, что не так уж много времени осталось жить и смерть приближается с ускоряющимися темпами? И как субъективная оценка шкалы времени жизни влияет на финансовые вложения? Сергей Петрович считал, что основным фактором в изменении темпов развития цивилизации являются культура и функции сознания, которое, как мы видим, пронизано часами и субъективной оценкой времени. Вся эта область, лежащая в центре трансформаций цивилизационного процесса, сегодня еще недостаточно исследована.

В его глобальной теории роста человечества есть этот феномен, связанный со временем. Потрясающая гигантская компрессия шкалы исторического времени, в десятки тысяч раз! Его идея была в том, что с системой развития человечества это происходит потому, что в отличие от ньютоновского времени, внешнего физического времени, эта система имеет свое внутреннее время, которое развивается в динамике этой системы равномерно. Это такое берксоновское время, по его определению. Но оно описывается логарифмической зависимостью, и поэтому внешне мы видим это как гигантское ускорение темпов, а на самом деле система развивается таким образом. Это историческое время.

Но вот что я не понимал, и мы с Сергеем Петровичем много раз к этому возвращались. Его идея заключалась в том, — я думаю, она правильная, просто я не вижу формулы описания, — что это гигантская компрессия исторического времени в росте человечества является производной от антропологического времени. Он считал, что это ускорение является просто следствием процессов, связанных с человеческим сознанием и человеческой культурой. При том — последний момент — что биологически человек не изменился за все это время. Значит, сознание должно производить нечто в виде культуры, которая приводит к этой десятитысячекратной компрессии исторического времени как производная.

Как это происходит, как это можно понять в простых, фундаментальных формулах? Моим ощущением и его ощущением было то, что это должно описываться достаточно простыми законами. Когда они будут поняты, их можно будет легко описать, но сегодня это составляет тайну.

Мне кажется очень важным, — возвращаясь к удивительной личности Сергея Петровича, — что он, уйдя из физики, увидел такие фундаментальные вещи, которые вообще являются историческим событием, как открытие. И то, что было констатировано, — неважно, кем и как будет переоткрыто, но эта фундаментальная закономерность останется навсегда. За ней стоит какая-то глубокая тайна, которую мы еще не понимаем.

Антонова Ирина Александровна,

президент ГМИИ им. А. С. Пушкина

— У него была удивительная внутренняя свобода, которая сочеталась с невероятной воспитанностью и деликатностью. Даже если он с чем-то не соглашался и видел, что перед ним не его единомышленник, он всегда демонстрировал уважение к чужому мнению, оставаясь при этом на своей точке зрения. Такая способность к диалогу не так часто встречается.

Когда я сделала в Пушкинском музее выставку «Диалоги в пространстве культуры», Сергей Петрович был очень этим взволнован. Он принес мне книгу, в которой диалог рассматривался в более широком понимании — между народами, культурами, нациями, странами. Он говорил, что проблема диалога, то есть умения слышать друг друга и в некоем соприкосновении высекать искры, становится одной из самых актуальных в разных областях знаний.

Я давно знаю Сергея Петровича. Вместе с родителями — Петром Леонидовичем и Анной Алексеевной — он приходил к нам на «Декабрьские вечера». Его жена Татьяна Алимовна приносила свои знаменитые пирожки. Они были людьми нашего дома.